Потом Матеяну снова вышел на склон, чтобы рассредоточить и колонну автомашин. Времени на это ему уже не хватило: преследовавшая его, как наваждение, мысль о самолетах подтвердилась. На блеклом горизонте гор появилось несколько выстроившихся в линию черных точек. Быстро приблизившись, точки, как хищные птицы, свернули к склону горы, перерезанному наискось караваном машин. И саперы, и горные стрелки рассеялись, но грузовики и орудия остались на виду, и первые бомбы разорвались среди них, взметнув вверх языки пламени и осколки камней… Матеяну знал, что самолеты вернутся, может, еще не один раз, пока колонна машин и орудий вступит в долину, но он уже не боялся. Железный кулак танков был укрыт лесом и остался, таким образом, необнаруженным. Немцы даже не подозревали о его приближении.
Маневр отряда, столь же легкий, как и захватывающий, было нелегко осуществить. Матеяну мог подвести танки на расстояние не более трех-четырех километров от дороги к долине, иначе они были бы замечены гитлеровцами. Там, замаскированные ветками деревьев, они заняли круговую оборону. Танкисты вышли из машин и приготовились отразить возможные атаки противника. Потом Матеяну побежал к колонне саперов, горных стрелков и артиллеристов, развернувшейся в сторону села. Склон там был еще более крутым, с небольшими, но многочисленными размытыми водой обрывами, руслами, заполненными щебнем, который при малейшем движении начинал ползти в долину. Узкая, как тропинка, дорога во многих местах была завалена рухнувшими деревьями. Автомашины и орудия солдатам приходилось опускать на руках. Солдаты уже не обращали внимания на атаки гитлеровских самолетов, которые до обеда, не переставая, штурмовали колонну. Несколько мотоциклов и четыре автомашины дымились на спуске, отмечая путь колонны. Только к вечеру она добралась до расположения советских войск.
Но еще труднее, чем сам марш, была предстоящая решительная атака с тыла против гитлеровцев, укрепившихся в ущелье. С помощью Лейтмана Матеяну довольно быстро отыскал командира советской дивизии, зажатой гитлеровцами в долине и понесшей значительные потери. Командир дивизии находился на наблюдательном пункте за селом, в нескольких сотнях метров от переднего края. Окопы русских тянулись, как разомкнутое ожерелье, поперек дороги и долины. Противотанковые орудия были выдвинуты далеко вперед, непосредственно в боевые порядки стрелковых подразделений. Командир дивизии был примерно такого же возраста, что и Матеяну, но белокурый, со светло-голубыми глазами. Добродушный, несколько медлительный, он производил впечатление человека, побывавшего и в более тяжелых переплетах и поэтому спокойно относящегося к создавшейся ситуации. Увидев направлявшегося к нему по окопу Матеяну, он оживился и обрадовался. Его радость напоминала радость ребенка, который дождался, что его желание выполнено, хотя он на это уже не надеялся.