И все же немцы должны попасться в ловушку своей же собственной тактики.
— Тогда поступим следующим образом, господин генерал! Мы выведем сюда, на шоссе, только семь-восемь танков, самое большее роту… Они не только сломят сопротивление немцев на изгибе долины, но и будут непосредственно угрожать ущелью. Немцы, попавшись на удочку, бросят в бой свои танки…
— Хорошо! — произнес генерал после некоторого раздумья, хотя ему не очень нравилось следовать чужим замыслам. — Будем надеяться, что и на этот раз немцы будут верны своей логике… Впрочем, у них не останется выхода!.. Они должны будут выйти из ущелья, чтобы прикрыть свой тыл, единственный путь сообщения со своими основными силами в Трансильвании… Иначе они рискуют, что мы блокируем их в ущелье и тогда они пропали! Готово! — воодушевился генерал. — Приступаем к работе!
Атаковать решили на другой день, на рассвете. В центре по шоссе наступали батальон горных стрелков и танковая рота, выделенные отрядом. Два полка наступали по краям долины. Третий полк вместе с батальоном горных стрелков находился в резерве на случай контратаки, а еще один полк оставался по-прежнему в селе. Матеяну в решающий момент должен был начать атаку танками из леса вместе со вторым батальоном горных стрелков.
Нужно было немедленно занимать исходные позиции, чтобы гитлеровцы не обнаружили движения танков и горных стрелков. Генерал приказал открыть огонь из всех своих батарей. К ним присоединились и орудия отряда, расположенные в селе. Непрерывная канонада звучала над всей долиной. Напуганные возможной ночной атакой, немцы открыли ответный огонь, так что около часа грохотала не только долина, но и окружающие горы. Таким образом, танки смогли незаметно спуститься и остановились, укрывшись в лесу, на расстоянии двухсот-трехсот шагов от шоссе. Олтян подтянул танки, которым предстояло наступать по шоссе, во дворы на окраине села.
Перед расставанием Матеяну остановил Олтяна и командира горных стрелков:
— Учтите, мы впервые сражаемся вместе с русскими и целая их армия ожидает по ту сторону гор…
— Господин полковник, — обиженным тоном прервал его Олтян.
— Как бы нам не опозориться, Думитраке, — повернулся Матеяну к командиру горных стрелков.
— Мы… горные стрелки, господин полковник?!
На рассвете, когда утренняя заря окрасила вершины гор, советский генерал начал атаку. На этот раз его артиллерия вела огонь только по позициям немцев в долине. Обстрел продолжался, пока танки майора Олтяна не вышли на линию русских и горных стрелков на шоссе.
Потом генерал сосредоточил весь огонь впереди, по шоссе и изгибу долины. Здесь танки должны были прорвать оборону гитлеровцев и открыть дорогу горным стрелкам. В это время, широко развернувшись, пошли в атаку батальоны, наступавшие по склонам гор. Сначала они наступали перебежками сплошным потоком, потом стали по-пластунски карабкаться по склонам холмов, чтобы подойти как можно ближе к позициям гитлеровцев. Вскоре фланги наступающих нависли как клещи, раскрытые в сторону пунктов сопротивления немцев. Здесь они остановились и, к изумлению гитлеровцев, которые ожидали, пока наступающие приблизятся на расстояние для контратаки, принялись окапываться, зарываться в землю. Туда же командир дивизии направил на лошадях и противотанковые орудия. И только когда эти орудия открыли фланговый огонь, он счел, что наступил момент для начала атаки горных стрелков и танков по шоссе.