— Стояать! — приказал охранник (вот урод Дарновский — «трое, трое»), и стоило Сергею чуть шевельнуться, бабахнул очередью.
Дронов едва успел присесть. Второй раз в жизни в него шмаляли из пушки почти в упор, но нынешний стрелок был сильно ловчей тогдашнего бандюгана, да и волына у него была посерьезней.
Как петрушка, запрыгал Сергей по неширокому помещению, думая не о том, как достать охранника — ноги бы унести. Скакнул на подоконник, оттуда, перевернувшись через голову, к вешалке, потом к зеркалу.
Короткие, хищные очереди совсем чуть-чуть не поспевали за ним. Разнесли в щепы подоконник. Отрекошетили от окна (стекло там оказалось хитрое, непробиваемое). Расфигачили зеркало.
— Та-та-та, — присоединился к стрекочущемуся голосу «стечкина» второй, точно такой же.
Охранника отбросило к столу, пальба прекратилась.
В дверях стоял Дарновский, очень бледный, с пистолетом в руке. При себе, выходит, держал, а не сказал товарищу.
— Ты, Штирлиц хренов! — рявкнул на него Сергей. — Говорил, трое! Меня из-за тебя чуть на замочили!
— Ааа? — не разобрал его быстрой речи напарник, но сам проблеял про то же. — Нее пойумуу, откууда еще одиин взяялся. Моожеет, четвеертыый ноочью сменяаетсяа? Лаадно, плеваать. Живеей!
Дронов и сам понимал, что пошевеливаться надо, а то лысый начальник или та крашеная девка, про которых говорил Дарновский, наверняка уже за телефон схватились — после такой канонады.
Насчет девки он, однако, ошибся. В коридоре, за первым же поворотом, налетел на нее. Очкастая, в белом халате, рот разинут, глаза выпучены. Застыла и стоит. Наверно, услыхала пальбу и окоченела. Или, может, выскочила из кабинета посмотреть, в чем дело, а ей навстречу Сергей, человек-молния.
— Держии ее! — крикнул сзади Дарновский. Подбежал, оттолкнул, вцепился девке пальцами в плечи, а взглядом впился в лицо. Задал вопрос всего из одного слова:
— Где?
— К-ктоо? — тоненько заикнулась блондинка.
— Самаа знааешь!
Она ничего не ответила, только сглотнула, но умник ни с того ни с сего сказал:
— Даа, нам нуужен Илья Петроович. Гдее его ка-бинеет? Ведии!
У той кровь так и отлила от лица. Но упираться очкастая и не подумала. Показала куда-то дрожащим пальцем:
— Это там…
— Скорей, лысый вызовет подмогу! — крикнул Сергей, которому была невыносима медлительность тех двоих.
Дарновский его понял — начинал привыкать к скороговорке, что ли.
— Не вызовет. Он в звукоизолированном отсеке. Выстрелов слышать не мог.
— Откуда ты знаешь?
Умник лишь улыбнулся своей поганенькой улыбочкой. Когда-нибудь он проглотит ее вместе с зубами, пообещал себе Дронов, и напарник сразу посерьезнел. Будто подслушал.