- Как дела?
- Я... - Она перевела дыхание. - Все в порядке.
Врач улыбнулся.
- Да уж, держитесь вы молодцом. Но, по-нашему мнению, с вас хватит.
- Попробуйте договориться с ребенком.
- Именно это я и собираюсь сделать. - Мы решили немного помочь вам. Вы как к этому относитесь?
- Это не повредит моему?..
Схватки возобновились, сотрясая ее тело, и Лаура застонала. Доктор Бернсайд пожал ей руку.
- Нет, наоборот. У вас обоих еще останутся силы. В данной ситуации это самое лучшее, что я могу сделать.
Он поднялся и отошел в сторону, а к кровати подошли двое в белых халатах.
- Не волнуйтесь, - успокоительно сказал один из них. - Вы и не заметите, как малыш будет у вас в руках.
Да уж, подумала Лаура, собираясь сказать что-нибудь шутливое, но тут сильные и заботливые руки подняли ее и положили на каталку и повезли по длинному коридору. Патриция торопливо шагала рядом, а Лаура безуспешно пыталась сосчитать лампы на потолке. Где-то впереди едва слышно открылись двери, и сестра, наклонившись, коснулась губами ее влажного лба.
- Пока, - шепнула она.
- Пока, - тихо сказала Лаура.
- Я люблю тебя.
- Я тоже.
Ее вкатили в комнату с белыми стенами и ярким, как солнце, бившим с потолка светом.
- Вы только расслабьтесь, миссис Крэнстон, - сказал ей чей-то голос.
Лаура ощутила легкое жжение в руке иголка от капельницы уже проникла под кожу.
- Начали, - произнес доктор, и женщина провалилась в беспамятство.
Она не знала, сколько прошло времени; ее несло на легком облаке, а долгожданный крик ребенка все не звучал и не звучал. Словно издалека до нее доносился голос врача, резкий, требовательный, и другие голоса, сдержанно-обеспокоенные. Она слышала какие-то цифры, кто-то говорил о крови, о...
Лаура заставила себя открыть глаза. Свет чуть не ослепил ее. Над ней склонилась медсестра, и Лаура попыталась шевельнуть губами, потому что ей вдруг остро захотелось сказать кому-нибудь, что у ее ребенка есть отец, что она никогда не забудет его самого и тот час в его объятиях...
И затем все вдруг померкло: она летела по длинному, уходящему в глубину тоннелю, и теплое весеннее утро превратилось в знойную августовскую ночь. Она была не в родильном доме, а на вилле, и ее жизнь обещала вот-вот измениться.., к лучшему.
Должно быть, это и есть тот самый Франсиско Мендес. Еще тогда, когда Патриция убеждала ее, используя весь арсенал средств - разве что не стояла на руках, - познакомиться с этим мужчиной, Лаура про себя окрестила его "мачо". Высокий, красивый и не сводит с меня глаз с того момента, как только я вошла в комнату.