— Знаю, знаю. И твое дело знаю, мне доложили. Еще бы — двойная измена двух лучших курсантов за два дня! Но вот то, как ты себя под следствием вел, меня удивляет. Скажи, это правда? И чего, собственно, ты добиваешься?
Говорю, что совершил предательство и хочу понести заслуженную кару. Он спрашивает: неужели я считаю заслуженной кару за то, что пощадил своего друга, или за то, что мой друг пощадил свою девушку?
(Да что он, издевается, что ли?! Вроде непохоже.)
— Да, считаю. Потому что он предал всех нас.
Он морщится:
— Ясно. Впрочем, с тобой он действительно поступил паршиво. И все равно хорошо бы его найти, поговорить… Менять что-то надо.
Я чуть язык себе не откусил. С кем? С ним? С такими, как он, — что-то менять?
— Ну не с таким же, как ты, — отвечает Ближайший Друг, и я соображаю, что последнюю мысль высказал вслух. — Хотя, конечно, извини, — это не твоя вина… Во всяком случае, не только твоя.
И дальше он что-то такое понес — я только отдельные фразы улавливаю. Надо понимать, это тоже пошли мысли вслух:
— В одиночку не то чтобы нельзя ничего изменить, но нельзя изменить в нужном направлении. Особенно если выбирать не из того, что хочется, а из того, что есть. Тогда законы наследственности — это боевые псы, техника боевые механизмы, умение учить — Школы… Получилось то, что получилось, а теперь… — И тут он вспоминает про меня: — Да, вот так, друг-курсант. И все-таки ты не изменил свое решение? Помни, от ответа для тебя зависит очень многое. И не для тебя одного… Я не тороплю тебя. Ты же щупач, — он смотрит мне прямо в глаза, — заберись в меня, проверь, чего мне хочется, ну?! Не бойся, я раскрылся.
Пробую и это, но он ведь не пес… Сначала только и разобрал, что ему от меня что-то очень надо, а потом (я аж вздрогнул) пошла картинка: город, но не Нико — огромный и странный, не бывает таких городов. Дома как утесы — в сотни этажей, какие-то прозрачные штуки бесшумно скользят по земле и в воздухе, люди в непривычных одеждах… Нет, этого быть не может. А коль скоро я увидел то, чего не может быть, — значит, его и в самом деле нет, это мираж: такое со щупачами бывает, надо скорее откручивать назад, а то выжгу себе мозг. Последнее, что я различаю, прежде чем выйти из него, это совершенно лютое одиночество. Как раз в момент выхода оно смягчилось, я открыл глаза и вижу: на руках у него маленькая, как крыса, собачонка, он гладит ее, а она с урчанием жует край его плаща. Откуда она взялась? За пазухой, что ли, сидела? И что это вообще за собака?.. Я таких не знаю. Впрочем, теперь новые породы быстро появляются, есть такие секретные питомники… Я когда начинал, были только доги и нюхачи, средних позже вывели. А Малый у меня вообще из первой серии, трехлетка.