Кое-какие лягушки тоже научились планировать, пользуясь обычными для всех лягушек перепонками между пальцев, помогающими им плавать. Летающая лягушка обзавелась очень длинными пальцами — стоит им растопыриться, как каждая лапка превращается в крохотный парашют и все четыре вместе позволяют лягушке планировать от дерева к дереву на порядочные расстояния.
Однако самый необычайный из планеристов, чья сноровка долгое время считалась плодом разгоряченной фантазии легковерных путешественников, — это летающая древесная змея. Она невелика, тонка и на редкость красива, благодаря сине-зеленой чешуе в золотых и алых крапинках. При обычных обстоятельствах о ее особой способности догадаться невозможно. Зато сразу становится очевидно, как велико ее умение лазать по деревьям: она взбирается по вертикальным древесным стволам с поразительной быстротой, цепляясь за кору краями широких щитков, расположенных вдоль брюха, и извивая тело так, чтобы опираться то одним, то другим боком о неровности коры и стебли ползучих растений. Добравшись до вершины дерева, она перебирается на соседнее следующим способом: стремительно движется по ветке к ее концу и взвивается в воздух, тут же уплощая свое тело так, что из округлого оно превращается в подобие широкой ленты. Одновременно змея изгибается волнистыми зигзагами. В результате ее тело больше опирается на воздух, чем при простом падении, и она планирует. Возможно даже, что, извиваясь в воздухе, она меняет направление полета, словно в вираже, и в какой-то мере определяет место, где ей предстоит приземлиться.
Вы продолжаете соскальзывать по своей веревке и вновь оказываетесь в ярусе листвы, правда не такой густой, как в балдахине, и далеко не такой многометровой. Образуют этот ярус некоторые невысокие деревья, в том числе пальмы, приспособившиеся к тусклому свету внутри джунглей, и молодые деревца, относительно недавно проросшие из семян, упавших с балдахина. Миновав их, вы наконец достигаете земли. При толчке вы ощущаете под подошвами твердую поверхность, которая совсем не пружинит. Хотя она и покрыта опавшими листьями и всяким мусором, слетающим сверху, но слой этот на удивление тонок. Застоявшийся жаркий воздух там полон сырости. Это идеальные условия для процесса гниения. Бактерии и плесень работают без перерывов. Бесчисленные грибы пронизывают нитями гифов опавшие листья, над которыми поднимаются их плодовые тела самой разной формы: тут и зонтики, и шары, и столики, и острые клинья, нередко в кружевных юбочках. Скорость гниения просто удивительна. Если в холодных северных лесах сосновая хвоя сгнивает за семь лет, а дубовый лист в европейских рощах превращается в прах примерно за год, то лист, сброшенный деревом в тропическом лесу, полностью разлагается за какие-нибудь шесть недель.