императором сохранение «древней дружбы с Францией, которая сложилась при предшественниках французского короля»
[29]. Опасаясь союза своего основного противника — Фридриха II — с излишне усилившейся Францией, Григорий IX, таким образом, способствовал его сближению с английским королем. К тому же это могло вовлечь императора в давнюю и ожесточенную англо-французскую борьбу, что, естественно, было бы на руку папству.
Наиболее ярким примером политического лавирования папства, рассчитанного на столкновение феодальных государств в международных делах, было в этот период так называемое «сицилийское дело». Воспользовавшись сложностью вопроса о престолонаследии в Сицилийском королевстве после смерти короля Конрада, папа Александр IV начал торг, сделав сицилийскую корону еще одним яблоком раздора между Англией и Францией. В борьбу за сицилийский престол включились Генрих III и Людовик IX. Первым претендентом в 1254–1258 гг. был младший сын английского короля Эдмунд. Для Генриха III участие в «сицилийском деле» имело, по-видимому, принципиальный характер. Удача в этом вопросе могла бы выглядеть хотя бы частичной компенсацией за серию военных и политических поражений в борьбе с Францией. К тому же традиции универсалистской политики английской монархии, заложенные Генрихом II, еще отнюдь не отошли в прошлое. Практически все действия Генриха III в международных делах были погоней за призраком огромной «империи» его деда, что объективно шло вразрез с традиционной централизаторской политикой в самой Англии. Английский король дал римскому папе многочисленные обещания в обмен на предполагавшуюся коронацию Эдмунда: были обещаны деньги и военная помощь папе в Италии (значительную часть денег Англия успела выплатить до того, как папа изменил свои намерения в отношении Эдмунда). Считая, что альянс с папской курией таким путем гарантирован, Генрих III стал через своих послов в Риме ходатайствовать о привилегиях для английской церкви и получил оскорбительный отпор. Александр IV недвусмысленно дал понять, что помнит английское поражение в соперничестве с Францией и расценивает положение английского короля как приниженное. Как сообщили послы, папа «иронически и в поношение королю» сказал: «Почему он (король Англии. — Н.Б.) не требовал так ревностно привилегий для английской церкви, когда был герцогом Нормандским?»[30].
«Сицилийское дело» фактически стало одним из проявлений англо-французского соперничества. Параллельно с английским принцем Эдмундом претендентом на вакантную европейскую корону выступил брат французского короля Карл Анжуйский. Крайне честолюбивый и энергичный принц был очень опасен для Людовика IX. Это отчетливо ощутила королева Бланка Кастильская во время отсутствия короля, отправившегося в 1248 г. в крестовый поход на Восток. К началу 50-х гг. основные лидеры феодальной оппозиции во Франции были обезврежены наиболее надежным способом — они получили из рук короля высокие титулы и богатые владения. Граф Тибо Шампанский стал королем Наварры, брат Людовика IX Альфонс — графом Пуату. Честолюбие другого брата — Карла Анжуйского — требовало наиболее серьезного удовлетворения. Корона Сицилии вполне соответствовала этой потребности. Начиная с 1256 г. в английских дипломатических документах ощущается растущее беспокойство по поводу «сицилийского дела». В одном из писем Генриха III прямо говорится о том, что в борьбе за корону Сицилии ему мешают «интриги Франции»