— А что я еще говорил? — Штангер с мольбой взглянул на сестру.
— Тихо! Вам нельзя волноваться. Что еще? — задумалась немка. — Вы проклинали кого-то. Говорили также на каком-то языке, которого я не понимаю…
Штангер закрыл глаза и вновь впал в забытье. Сестра тихо вышла из палаты.
Шли дни. Постепенно кризис миновал, но температура все не спадала. Как же он ждал прихода Хелен, как мечтал о том, чтобы она побыла с ним хотя бы минутку! Его интересовало, сообщила ли она в Центр о его ранении. Знают ли там, почему от него нет донесений?…
Иногда он брал в руки зеркало, стоявшее на столике у кровати, и не узнавал себя. Густая темная щетина покрыла его щеки. Глаза окаймляла сеть морщин. На висках он впервые заметил седые волосы.
Штангер подолгу находился в полубессознательном состоянии. Он смотрел на облака, проплывавшие ио небу, и ему казалось, будто рядом с ним сидит Хелен, держит его за руку и внимательно смотрит на него своими прекрасными добрыми глазами, а он начинает рассказывать ей о своей бурной жизни. Сколько раз он заново переживал отдельные драматические эпизоды своей жизни!…
Память уносила его в далекое прошлое, в годы детства. Вот родители. Они давно ушли из жизни, но он хорошо помнил их. Отец его отличался атлетическим телосложением, был смуглый, с черными пышными усами и седой головой. Мать, щуплая женщина с вечно озабоченным лицом, была наделена мягким романтическим характером. Штангер вспоминал их квартиру, находившуюся недалеко от площади Костюшко в Белостоке. Когда он был маленьким, отец любил вечерами сажать его к себе на колени и рассказывать о восстании 1863 года, о сражениях, о легендарном командире повстанцев Вавре. Как реликвии, отец показывал ему пули от ружей повстанцев, рассказывал о своих скитаниях по свету, когда он был вынужден покинуть родину и скрываться от преследований. Штангеру запомнились красочные описания Ближнего Востока, Африки, Америки. Отец искал там работу.
Другой период в их жизни Штангер помнил лучше. В начале Первой мировой войны он с родителями эвакуировался в глубь России. Школа, новый мир детских впечатлений, первые дни революции в далеком Саратове, городе на Волге. Вместе с отцом он ходил на солдатские митинги, с восторгом смотрел на маршировавших красногвардейцев. Он еще не понимал тогда революции, был слишком мал, однако жил тем же, чем и его отец: радовался вместе с отцом свержению царизма и наступлению новой эпохи.
Он гордился, когда отец, несмотря на преклонный возраст, с винтовкой в руках и с красной повязкой на рукаве ходил патрулировать по улицам Саратова.