– Да, – сказал он входя. – Вот темнотища!
Внутри было тепло, а нос щекотал сладкий аромат притираний. Вокруг стола в углу сидели четверо мужчин – судя по всему, из свиты Иоасафа. В мутных взорах, обратившихся на вошедшего, читалось подозрение.
«Где ещё двое?» – подумал Харальд с беспокойством, а вслух сказал:
– Хозяйка, я желаю развлечься!
– А заплатить ты способен? – поинтересовалась та. Гостя она явно не узнала.
– А то! – Харальд гордо приподнял подвешенный к поясу кошель и позвенел им.
– Сара! – позвала хозяйка, во взгляде которой при виде денег появилось радушие.
Откуда-то выскользнула стройная черноволосая девушка. Подошла ближе, и Харальд сразу навалился на нее, словно не в силах стоять, обнял за талию. Краем глаза заметил, как клевреты родовитого перестали его разглядывать.
Они пошли наверх. Харальд пошатывался и продолжал цепляться за спутницу. Та была вынуждена тащить его одной рукой, а в другой руке нести подсвечник. Пахло от девушки розами, судя по сноровке, таскать пьяных посетителей было для неё делом обычным.
Без признаков усталости она довела Харальда до двери, и только тут он отпустил её. Дал войти и скользнул следом, быстро и ловко, более не пошатываясь. Она не успела обернуться, когда он очень мягко, но сильно ударил её по затылку.
Подхватил обмякшее тело, не давая ему упасть, и прислушался.
Из соседней комнаты доносились страстные стоны, но в общем было тихо.
Он быстро и сноровисто связал девушку (пригодилась найденная в комнате простыня), заткнул ей рот (подушкой) и уложил на кровать.
Затушил свечу и вышел в коридор.
Здесь было прохладно, гуляли сквозняки.
Человек, умеющий бесшумно ходить по лесу, не растеряется и в городе. Быстро и ловко, не скрипнув и половицей, Харальд добежал до комнаты, где должен был быть Иоасаф, и слегка приоткрыл дверь.
Внутри дышали, мощно, часто и с присвистом.
Харальд вошел, окунувшись в запахи пота и вина. Стены здесь были украшены гобеленами с весьма фривольными картинками, а кровать располагалась под балдахином розового атласа.
Очень кстати.
Приблизившись, Харальд вытащил нож и слегка отодвинул занавес.
Голым родовитый показался ещё уродливей. Коротконогий, безобразно жирный, он походил на красную жабу, и движения его были столь же судорожными, как у обитательницы болот.
Из-за плеча Иоасафа видна была женская головка. Золотые волосы разметались по подушке, а глаза красавицы были закрыты. На лице её гримаса блаженства вдруг сменялась выражением отвращения… Потом снова наступили мгновения счастья.
Харальд ощутил сожаление, что девушку придется убить. «Она ни при чем!» – мелькнула мысль. Но её тут же перебила другая: «Оставишь в живых – погибнешь сам!»