Верхний слой почвы был снят, падающая с небес влага пропитывала грунт, делая его сырым и тяжелым, и копать было очень трудно.
С остервенением вонзил Гуннар лопату в коричневое тело земли и, напрягая мышцы, выкинул грунт вверх. Сколько им предстояло копать, не знал никто, но Иерам боялся, что скоро яма станет слишком глубокой и для выемки почвы придется использовать корзины, что сильно замедлит работу.
Он копал и копал. Рядом с сопением и кряхтением трудились товарищи, грязные с головы до ног. Земля чавкала, не желая поддаваться, а небо над головой было пугающе низким и каким-то до тошноты рыхлым, словно брюхо огромного больного чудовища.
В очередной раз Гуннар ударил лопатой, но та, звякнув, отказалась идти вниз.
– Камень, никак, – сказал он и начал отгребать землю, надеясь обойти преграду и подкопать с боков.
Но твердая поверхность продолжалась в одну сторону до самого края ямы, а в другую – обрывалась где-то в полусажени от того места, где Гуннар впервые на неё наткнулся. Они явно докопались до чего-то большого.
Когда прибежал Иерам, то удалось очистить от земли площадь примерно в аршин, и глазам предстала поверхность черного, словно ночь, камня, такого гладкого, какой никогда не создаст природа.
– Это то, что мы искали? – спросил Гуннар у купца.
– Скорее всего – да, – ответил тот, едва не приплясывая от нетерпения.
– И как мы через это пробьемся? – хмыкнул подошедший Берг. Волосы и борода его слиплись, придавая Теневому странное сходство с громадным котом, который по недоразумению встал на задние лапы. – Вряд ли те, кто сделал это, оставили дверь.
– Если ты заметил, то в нашем грузе есть кирки! – махнул рукой Иерам. – Придется повозиться, но другого пути нет.
Принесли кирки.
Купец возжелал нанести первый удар сам. Ухватил инструмент обеими руками, молодецки крякнул, и металлическое острие грохнуло о черную поверхность. Брызнул сноп искр, а земля дрогнула, словно была живым существом.
Где-то в её недрах родился долгий, непередаваемо пронзительный вой. Он заставлял сердце трепетать, вызывал желание бежать с холма без оглядки. Гуннар в ужасе обернулся и увидел одно и то же на всех лицах – побелевшую кожу, выпученные глаза…
Первым опомнился Берг.
– Никак разбудили кого, – с натянутым смешком сказал он, а затем закашлялся.
– Да. – Иерам с усилием поднял кирку, после этого стало видно, что на гладкой, словно полированной поверхности осталась маленькая белая царапина. Работа обещала быть нелегкой.
* * *
Гуннар как раз отдыхал, когда с вершины холма донеслись радостные вопли. Пришлось выбираться из-под навеса и что есть сил бежать к раскопу.