Латиф была не просто амбициозна, но еще и умна, и намеки понимала. Даже если она сейчас же кинется к фаворитке, то все равно, ни она, ни хозяйка Роксолана не смогут помешать торговцу высказать арр'рашу свою версию. А господин и правда находится в отвратительном настроении оттого, что не может забыть о фаворитке даже в объятьях других женщин. И достаточно лишь намека, что рабыня, а Роксолана все же рабыня Ктелха, и правда, как трезвонит молва, командует в его рашвере, чтоб тот пустил под топор всех, кто причастен к его "унижению".
- Что ж я возьму ее,- мгновенно сделала правильные выводы Латиф,- помою, причешу, одену... Одежда-то у нее приличная есть?
- Конечно,- заулыбался опять Кадм и протянул надсмотрщице сверток. Он тоже дураком не был и знал, что не стоит портить отношения подчистую, так, припугнул слегка и хватит.
Женщина взяла сверток и махнула рабыне рукой, чтоб та следовала за ней, и, уходя, сказала:
- Заберешь ее после полуночи, но не жди от меня чудес, краше она не станет.
- О, я уверен, что ты меня не подведешь, Латиф,- продолжал хитро улыбаться Кадм.
"Чтоб с тебя кожу живьем содрали, хемишева задница! Чтоб тебя нашинковали ломтями в подворотни!"- кипела от злости Латиф, врываясь в баню. Только ты уверуешь, что в твоих руках власть и жизни других, как появляется тот, кто показывает, что твое место около навоза богетов.
- Дора!- крикнула она, толкая приведенную рабыню на лавку.- Ну, где ты там, лентяйка?!
- Здесь я,- из-за двери показалась грузная бабища средних лет.
- Что ты там делаешь?
- Ванну для Норы.
- Перебьется твоя Нора! Три раза только у арр'раша побывала, а почестей как фаворитке!
Дора поняла, что у надсмотрщицы настроение отвратительное и не стала спорить, кивала, соглашаясь со всем.
- Вот эту торговец Кадм привез в дар господину. Вымыть ее как следует, причесать и одеть,- она бросила служанке сверток с одеждой.- Все должно быть готово к третьему обходу стражей. И не обращай внимания, что девчонка не говорит, видать Кадмовы холуи при набеге перестарались, и она свихнулась.
- Все сделаю,- Дора поклонилась и попятилась назад, чтоб не столкнуться с ринувшейся обратно к двери Латиф.
Стоило ей исчезнуть, как из дверей высунулось несколько рабынь, не решавшихся показаться перед разгневанной надсмотрщицей, но теперь сгорающих от любопытства узнать, что же происходит.
Дора угрюмо отмахнулась от их щебета и, поставив посреди комнаты тяжелый табурет, сказала новенькой:
- Садись, посмотрю, что можно с тобой сделать.