Грузовичок замедлил ход и выехал на боковой спуск. Рэд следил за проносившимися в воздухе знаками.
– Н-да… – сказал он наконец, когда они ехали уже в обратном направлении.
– Что «н-да»?
– Чем дальше, тем интереснее. Давай быстрее.
– Ты все-таки хочешь его увидеть?
– Его там уже не будет.
– Ты так думаешь?
Они снова спустились вниз и через туннель попали на въезд с противоположной стороны.
– Еще несколько минут… Ага! Вот они. Машина полицейских все на том же месте. Ты по-прежнему хочешь остановиться, Рэд?
– Останавливай!
Они покинули Дорогу, затормозив рядом с каплевидным экипажем. Рэд вылез из пикапа и подошел поближе. Уже на подступах к крейсеру он почувствовал запах горелой плоти и горелой обшивки. Правая дверца машины была открыта и слегка деформирована. Внутри все было тщательно выжжено. На переднем сиденьи лежало обугленное тело полицейского. В руке у него был зажат пистолет, блестящий значок на груди почернел. Останки второго офицера лежали на земле перед машиной. Шины крейсера расплавились, в заднем борту зияла трещина. Рэд несколько раз прошелся вдоль погибшего экипажа.
Чемоданчик Фрезера лежал на куче припорошенной снегом листвы. При падении он раскрылся, и содержимое его вывалилось наружу. Лоб Рэда избороздили морщины – он в недоумении рассматривал контрацептивы, бандажи и другие устройства для усмирения плоти, лежавшие на снегу. Вдруг они задымились, начали таять и испаряться. Рэд попробовал отыскать отпечатки подошв, но ничего не обнаружил.
Усевшись в машину, он объявил:
– Ну, хорошо. Направление – В-11. Я возьму управление у В-2.
– Я вижу и отсюда. Очевидно, какая-то бомба. Куда он сам делся? Никаких следов?
– Нет.
– Тебе повезло.
– Не совсем.
– Что ты хочешь этим сказать, Рэд?
– Ладно, не будем об этом.
– И все же я считаю, что повезло.
Рэд надвинул козырек кепки на глаза и сложил руки на груди. Дыхание его было глубоким и ровным…
Тимьин Тин работал в монастырском саду, выпалывая сорняки и при этом извиняясь перед каждым стеблем. Трудился он с большим рвением. Это был человек невысокого роста, с обритой головой, отчего еще труднее было определить его возраст. На нем был свободный халат, складки которого трепал время от времени прохладный ветерок с заснеженных вершин.
Движения Тимьин Тина были легки и точны. Он редко смотрел на горы – слишком хорошо их знал. Когда к нему приблизился собрат-монах, Тин мгновенно почувствовал присутствие постороннего, но не поднял головы, пока пришедший не остановился в начале грядки, на которой работал Тимьин.
– Тебя зовут, – объявил монах.