Бабушка закончила и в упор посмотрела на замершую меня. Впервые она рассказала мне всю свою жизнь. И некоторые моменты меня поразили. Например, я не знала, что замужество с дедушкой — это второй её брак и первый муж был просто извергом. Или то, что моя мама приёмная. Она, конечно, забыла упомянуть, что при родах мой брат-близнец умер. Но то, что сейчас открылось передо мной… панорама всего её пути, это завораживало и шокировало одновременно.
— Бабушка, а что будет, если Лекс окажется… окажется… окажется, как твой первый муж? — наконец смогла закончить фразу я. — Он ведь тоже был хорошим и обаятельным.
— А как тебе самой кажется? — наклонила голову бабуля.
— Я не знаю, с одной стороны он очень хороший, он меня защитил на катке и вообще старается, чтобы я всегда была поближе к нему и словно заслоняет меня от опасностей. Я не знаю, что это такое. Но когда он просто обнимает меня, мне кажется, что его спина и грудь это щит ото всего остального мира. Мой личный щит, — сбивчиво пояснила я бабушке свои ощущения.
— А что ты ждёшь от своего принца белого коня, обнажённую шпагу и крылышки за плечами? — вновь раскашлялась бабуля.
— Нет. Ну… Я не могу так сразу определиться после двух свиданий.
Что-то я совсем потеряла нить разговора. К чему ведёт эта мудрая, но хитрая старушка?
— Ты совсем запуталась, да? — поняла бабушка.
— Я не то, чтобы запуталась. Просто… просто… я не знаю.
— Ты сама поймёшь, погоди, пройдёт немного времени. И поймёшь…
Так окончился мой последний разговор с бабушкой. Через двенадцать часов её не стало. Я была опустошена. Бабуля, которая воспитала меня, которая была для меня всем — второй матерью, бабушкой и лучшей подругой вдруг как-то быстро ушла из моей жизни. И всё перевернулось. У меня еле-еле хватило сил, чтобы позвонить Ленке и Диане и бесцветным голосом сообщить новость. Мама отослала меня к соседям, пока бабушку омывали, заказывали гроб и делали всё положенное. А меня уже не было в этом мире. Я пустыми глазами смотрела телевизор, односложно отвечала на вопросы. Душа рыдала, но слёзы не прорывались из глаз. Никаких эмоций… Просто созерцание.
В день похорон мне было плохо. У меня болел живот, и два раза вырвало. Черные одежды только оттеняли лягушачий цвет лица. Я стояла около гроба, касаясь холодной руки ушедшей бабушки, и бессвязно шептала:
— Но ведь так нельзя. Я не смогу поверить. Я не смогу найти… Бабуля, что ты наделала…
Мама рыдала, а про меня в толпе шептались, что я совсем бесчувственная, ведь ни единой слезы не проронила. Но я не обращала внимания. Что значат солёные капли в сравнении с плачем души и сердца. В комнату то и дело заходили люди — входная дверь оставалась открытой. Они все говорили о том, какая добрая и хорошая у меня была бабушка и как жалко, что такой человек ушёл из этого мира. Но разве ОНИ знали её? Разве ОНИ выслушивали ночами её тихие разговоры о жизни? Разве ОНИ были тем самым дорогим, что она не хотела терять? Нет. А что же ОНИ тогда делали здесь???