— Ты превратил моё горе в фарс какой-то, — прошипела я, косясь на довольных жизнью и едой гостей.
— Ты не хочешь сказать мне просто "спасибо"? — учтиво осведомился Лекс, в ответ на моё шипение.
— Да "спасибо" тут и не пахнет!
— Согласен. Тогда — Большое спасибо.
— Не дождёшься. Сначала этот автобус и катафалк, теперь это. Что ты хочешь всем этим сказать? Купить меня, как шлюху? — да, я несла бред, но в моём затуманенном слезами мозгу, это всё казалось логически верным выводом.
— Купить? Как кого? — подавился Лекс. — С дуба рухнула? Я хотел лишь отдать прощальную дань той, что воспитала такую красивую и умную девушку. Ну, кажется, с умной я промахнулся чуть… Гомене.
— Что? — не поняла я.
— Извини, если тебе что-то не нравится. Я хотел как лучше…
— А что это было. Гимене?
— Гомене, — поправил Лекс. — По-японски означает "извини".
— Аа… — протянула я, вспомнив, что он увлекается восточными культурами. — Мама, можно я пойду погуляю? Тут душно.
Застолье как раз находилось на стадии того, чтобы вместо поминок перерасти в шумную пирушку. Именно того, чего я боялась.
— Иди. Мы тоже скоро пойдём домой.
Я была в холле уже через три минуты, зябко кутаясь в надетый чёрный пиджак. За стеклянными дверями шёл снег, куда-то спешили люди. Жизнь продолжалась и я была не в силах остановить течении времени. И от этого делалось ещё больнее. Душа металась внутри. Ей было тесно в грубой человеческой оболочке. Хотелось высоты и счастья, а была лишь грязь и беды. Страшно, холодно, одиноко…Жизнь почему-то виделась в чёрно-белом цвете.
— Время лечит, — на плечи легло тяжёлое чёрное пальто с меховым воротником.
— Знаю. Но как смириться с тем, что от меня ушёл самый дорогой человек на свете ушёл и больше никогда не вернется…
— Никак. Просто боль притупится. Но она будет. Всегда. Надо просто научиться с этим жить.
— Жить? Как? Разве можно жить после того, что произошло сегодня? Люди не живут с разорванным на кусочки сердцем, — вздохнула я.
— А почему ты считала бабушку самым дорогим тебе человеком? Разве это не должна быть мать?
— Мама? Мама была постоянно на работе — она усердно трудилась, чтобы обеспечить мне счастливое детство. Меня воспитала бабушка, — пожала плечами я.
— Понятно. Я тоже рос без матери, — Лекс обнял меня, и я услышала ласковый, успокаивающий шёпот. — Это очень тяжело.
— А где…
— Марина Валентиновна, — Лекс отпустил меня, и я обернулась. По лестнице спускалась мама в чёрном платке под руку с дедом. Мужчина подошёл и протянул руку дедушке, кивком поприветствовал маму. — Хочу представиться Вам, дабы не было никаких недоразумений. Я Александр, молодой человек вашей дочери.