— Николя, трогай! — приказал Лекс, беря в свою руку одну из моих ладошек. — Замерзла совсем.
— Не прикасайся ко мне, — я выдернула ладонь, а на лице у Лекса отразилось непонимание. — В какой цирк ты превратил похороны самого дорого мне человека? Что ты устроил! Сначала эти бомжи… Ты убил одного…
— Да, не…
— Не отрицай, — прервала я его. — Я сама своими глазами видела кровь. И эта твоё Алик останется с зачисткой! Потом автобус, шикарный ресторан, где поминки просто превратились в попойку и это представление перед моей мамой и дедом! Почему ты всё отменил? Может мы хотели скромные похороны без фанатизма?! А ты? Что сделал ты? Превратил всё это в народное шоу! Так давайте! Устроим грандиозные похороны! Пригоним элитный автобус! Закажем супер-катафалк! Да сделаем так, чтоб у всех челюсти поотвисали. Да что вы, это ведь так мелко. И нам этого недостаточно. Мы закажем шикарнейший ресторан. Да не просто закажем, а снимем его весь на целый день! Но нет, нам и этого мало! Мы сначала поухаживаем за наивной дурочкой, а потом спровадим родителей, подкупив их нехилой суммой! И под конец покажем девочке шикарную машину бизнес-класса, дабы уж точно сразить на повал. Я не продажная шлюха! Заруби это себе на носу… и на том, что пониже…
— Николя, стой! — машину сильно тряхнуло, и лансер остановился у обочины. — Выйди из машины.
— Что? — захлопала ресницами я, удивлённая переменой тона.
— Выйди из машины и прокричись, иначе Николя на всю жизнь оглохнет, — совершенно спокойно произнёс Лекс.
— Не выйду, — уперлась, ожидая подвоха.
— Нет, ты выйдешь и прокричишься. Я не хочу, чтоб у одного из лучших моих людей лопнули барабанные перепонки!
— Не выйду! С какой стати?
— Выйдешь!
— НЕ ВЫЙДУ!
— ВЫЙДЕШЬ!
— НЕ ВЫЙДУ!!!
— НЕТ ВЫЙДЕШЬ!!!
Мы могли бы так долго переругиваться, если бы не услышали сначала тихое хихиканье с переднего сиденья, а потом и оглушительный хохот минуте на третьей. Ругаться мы как-то сразу прекратили, уставившись на спинку водительского кресла. После нескольких секунд затишья, из-за спинки показалась растрёпанная каштановая голова с зелёными глазами и римским профилем. Мужчина была старше меня как минимум вдвое.
— Александр Аркадьич, если вы и дальше будете продолжать в том же духе, то я точно оглохну. И при этом здесь будет вина не только этой милой юной леди.
Сказать, что мне стало стыдно — значит не сказать ничего. Я покраснела, побледнела и в конец проблеяла:
— Простите, я не хотела.
— ну что ты деточка, — улыбнулся водитель, — всё правильно ты на него кричишь. Ишь, удумал… Знаешь, ему с трёх лет никто хвост не прищемлял, кроме отца. Да и тот, был с ним слишком мягко. Если ты встретишься с Санычем, кхм, с Аркадием Александровичем, то поймёшь, что наш Сашик очень похож на мать. А Саныч очень любил свою Ирочку, вот и спускал мальцу почти всё.