Девушка начала перечислять чуть ли не весь справочник имён, но ни одно не вызвало отклика. Я лишь мотала головой, отметая предположения.
— Хм. Если только какие-то необычные. Давай попытаемся?
— А что делать-то? Не будешь же ты звать меня "эй, ты".
— Хорошо. Россия? Америка? Афродита? Афина? Гадила? Ревмира? А может быть… Золушка?
Боль прорезала виски, вырывая из тумана до боли знакомый голос:
— Золушка. А все принцессы должны выглядеть соответственно.
— Золушка? — расширила свои глаза девушка. — Блин, в жизни бы не угадала. И как же коротко называть-то? А так и буду звать — Золушка. Мне кажется, оно как Глеб не сокращается. А ты точно ничего не помнишь? Мы нашли у тебя мобильный, только он без подзарядки, а тут электричества нет, как газа и воды. Вот свечками спасаемся, да печкой русской. А во дворе колодец. Обещали в этом месяце провести, только вон, какие сугробы намело — фиг теперь к нам кто попадёт. Тут даже танк не пролезет. До ближайшей деревни пять километров. Я вот всё думаю, как ты до нас добрела в таком наряде? И не упала по дороге? А ведь халатик явно дорогой. Значит ты дочка какого-нибудь богача… Понятно, почему тебя Золушкой назвали. Не жена точно, по глазам вижу тебе не больше семнадцати. А животика нет, значит не замужем. Да и колечка тоже.
Девушка болтала без умолку, и я медленно погружалась в дрёму. Есть такие люди, которым собеседник нужен лишь в качестве декорации. Так вот, кажется Эрлен как раз из такой категории.
— Ой, ты ведь, наверное, опять спать хочешь? — спохватилась девушка, видя, как закрываются мои глаза. — Я тебя совсем уболтала.
Мне снились чьи-то руки, убаюкивающий голос, страстные поцелуи. Черный салон большой машины, пальцы, поглаживающие мою спину под блузкой, чья-то широкая грудь, на которой я умостилась. Но всё раз за разом пропадало, сменяясь фонтанчиками снега под ногами и чувством опасности за спиной. Кто же это? Кто постоянно защищал меня от всего на свете и в кого… я была безумно влюблена? На счёт последнего я не сомневалась — при малейших воспоминаниях в животе расползалась горячая томность, руки немели, губы пересыхали… Но больше всего мне было больно от того, что имя никак не хотелось вспоминаться.
Лекс.
Мужчина говорил с Шейхом в довольно симпатичном ресторанчике, но тот лишь всё отрицал, указывая на то, кто в своём уме полезет на невесту авторитета? Это ничто иное, как способ изощрённого медленного самоубийства. Не зря в криминальных кругах он и Алик славились крутым нравом и быстрыми на расправу руками. Всех своих "сошек" они держали в таком страхе, что те даже чихнуть без разрешения не смели. Шейх это прекрасно знал и сейчас в уме перебирал всех тех дур, с которыми ему пришлось связаться в силу своей профессии. Но не одной подходящей под описание невесты он не находил. В городе ходили слухи о ней. Скромной, красивой, миниатюрной девушке с пышными каштановыми волосами, зеленоватыми глазами, прекрасной фигурой и очень умной. Так же поговаривали что невеста копия матери самого Принца, а ещё очень маленькая, ростиком еле-еле достигавшая плеча Ворона. Шейх видел их фотографию со званого вечера. Потрясающе красивая пара. Принц — мощный, с широкой грудью и холодными глазами убийцы и она хрупкая кукла по сравнению с ним. Правда лица девушки было не видно, она говорила с отцом авторитета, но по тому, как Ворон по-хозяйски обнял её за талию, наводило на мысль, что они довольно близки.