– Кэсси! – крикнул он.
Она остановилась.
– Я и мальчишки завтра едем в город.
Она резко повернулась. На лице был страх.
– Ты не...
– Нам нужны кое-какие вещи, – хмуро буркнул он. – Ребята не могут выезжать из дома в таком виде. Они похожи на беженцев в лохмотьях, которые достались им с благотворительного базара. Если уж они собираются работать, то заслуживают приличной одежды.
Страх в ее глазах постепенно превращался в благодарность.
– Я собираюсь переделать свою мастерскую, – продолжал он, – и поставить там кровать. Ньют поможет мне. Я хочу спать на кровати, солома мне уже осточертела.
К его удивлению, благодарность в глазах Кэсси тут же превратилась... в злость? Но почему? Ему казалось, что он так щедр!
– Прекрасно! – резко сказала она, повернулась и гордо пошла прочь. – Покупай себе кровать! И... и спи на ней. Мне все равно!
Вот тебе раз! Он в изумлении смотрел ей вслед. Кто может понять женщину? Нет, только не он. Иначе не влип бы в такую историю. Неужели... Но нет, не хватало еще поверить, что она действительно хочет быть с ним в одной постели. И все же... она не притворялась, невозможно так прикидываться. Надо будет поразмышлять над этим... Позже, когда притупится боль. Если вообще такой день наступит.
Услышав телефонный звонок, Кэсси подумала, что это не к добру. Сломался грузовик. Произошла авария. Один из мальчишек – а скорее всего, близнецы – натворил что-нибудь такое, за что его арестовали. А может быть и худший вариант: Леон рассердился настолько, что хочет, чтобы к его возвращению и духу ее в доме не было. Нет, чепуха все это, сказала себе Кэсси, протягивая руку к телефонной трубке.
– Алло? – Голос ее звучал робко. Последовала довольно длинная пауза, и наконец она услышала:
– Извините, я, должно быть, ошиблась. Я звоню на ранчо Парадайз.
Предположения Кэсси по поводу этого женского голоса были, возможно, такими же нелепыми, как и предыдущие, но на этот раз отмахнуться от них не удалось. Звонила явно не мать Леона. Эта женщина была гораздо моложе, привлекательная (или считала себя таковой), но неуверенная в себе, иначе бы не испугалась, услышав женский голос. Должно быть, какая-нибудь давняя приятельница Леона, а может быть, и не давняя. Догадка была не из приятных, и Кэсси ответила как можно более загадочно:
– Нет, вы не ошиблись, но Леона сейчас нет. Он уехал в город.
Последовало долгое молчание. Кэсси уже соображала, что бы такое сказать еще. Сообщить этой девице, что она – жена Леона? Но так ли это на самом деле? Кажется, теперь он думает по-другому, и в скором времени вряд ли что-то изменится. А вероятней всего – не изменится никогда, и жить в этом доме ей осталось считанные дни. Очень скоро они разведутся. Только доброта и сострадание пока еще удерживают Леона. Нет, решила Кэсси, она не имеет права вмешиваться в его отношения с другой. И когда женщина, прервав затянувшуюся паузу, спросила, с кем она разговаривает, Кэсси ответила вопросом на вопрос: