Странное опустошение навалилось на меня. Мир словно потускнел, стал слепленным сплошь из серых тонов. Воздух был уже заметно сперт. Я сел в воде и подумал, что осталось только одно: дойти до буфета, если его еще не затопило, и напиться до потери сознания, может, так будет легче издыхать. Я поднялся и, не одеваясь, пошел к двери, тяжело переставляя ноги в прибывающей воде. - Куда ты? - услышал вдруг за спиной. Я вздрогнул и обернулся, словно меня ударили хлыстом. Она не должна была говорить, у нее не должно быть, по крайней мере, такого спокойного голоса! Девушка сидела на кровати, неестественно широко разбросав белые тонкие, как мне показалось, лишенные костей ноги, и, глядя на меня изумленными глазами, закрывала рукой промежность. Наверно, я довольно тупо уставился на нее. Она отняла руку и показала раскрытую ладонь. - Смотри, кровь. Я глупо ухмыльнулся. - Это сделал ты, - в голосе не было никаких особенных эмоций, скорее, несколько удрученная констатация факта. Я сделал движение в сторону двери - мне становилось не по себе. - Не надо, - вдруг пискнула она. - Не уходи, я не могу одна! Я боюсь! Не оставляй меня! - она спрыгнула с койки и, с неожиданным проворством накинув брошенную мною рубашку, пошла ко мне. В эти секунды я смог оценить свою "избранницу": она была худенькой, как тростинка, и чуть-чуть неуклюжей, может, из-за того, что я ее так зверски разорвал. Мокрая рубашка облепила, казалось, просвечивающие плечи и едва выступающую грудь. Она даже неловко улыбнулась и, подойдя ко мне вплотную, вдруг очень просто спросила: - Мы ведь умрем, да? - Нет, - зло сострил я, - будем жить вечно. - Ну подожди, не уходи! Давай вместе, - бултыхая воду ногами, она двинулась за мной и у самой двери прикоснулась рукой к моему плечу. - Не оставляй меня, что тебе... Что бы там ни было, но я теперь все-таки твоя женщина. Где-то в горле у меня вдруг встал ком. Я обернулся и увидел эту хлипкую и изящную фигурку с расширенными молящими глазами, возле узких лодыжек которой вода завивала маленькие водоворотики. Что-то внутри меня оттаяло: - Ладно. Пойдем в буфет и напьемся, чтобы ничего не чувствовать. Странное дело, лицо девушки неуловимо и непостижимым образом прояснилось и даже озарилось отблеском какого-то торжества, но она быстро потупила смущенные глаза. - Да, наверно, так правильно... Как жаль, что... - она не договорила свою мысль, потом вдруг выложила: - Я не думала, что у меня это так будет... Что ж... Можно? - Она как-то двусмысленно улыбнулась и осторожно дотронулась кончиком указательного пальца до моего обмякшего, свисающего между бедер пениса. - Какой... непонятный, - подобрала она выражение и погладила его подушечками пальцев так, как гладят котенка по спине. - Ничего, что я... - Ничего, -- прохрипел я, чувствуя, как во мне вновь закипают сперматозоиды. Кто знает, может, все-таки эта античная статуэтка из полупрозрачной матовой и трепетной плоти - подарок судьбы? И мне в ту минуту, когда мозг заполонят последние отравленные углекислотой видения, будет легче умереть, сцепившись в предсмертной судороге с ее гибким телом?