— Дорогая моя, — прерывисто дыша, не переставая осыпать ее поцелуями, проговорил Кэл. — Ты должна мне сказать, что доктор Браун говорил о занятии любовью. Ты спрашивала?
Она бессвязно отвечала:
— Да, любимый. Он сказал, что следует воздерживаться в конце беременности два месяца. А в остальное время...
«Храни его Господь!»
Кэл подхватил ее на руки и отнес в спальню. Положив Диану на кровать, лег рядом.
— Пока наш сын спит, ты — только моя!
— А ты не боишься переутомиться? Ведь ты будешь заниматься любовью сразу с двумя женами? — засмеялась она и уткнулась ему в шею.
— Очень боюсь. — Он улыбнулся. — Я чувствую себя как в первую брачную ночь: ноги трясутся, сердце стучит. Я так возбужден, что могу умереть в твоих объятиях.
— Значит, понимаешь, как я себя чувствую.
— Боюсь, что нет, дорогая. Боюсь, ты не имеешь представления о том, как это у нас происходило, но сейчас узнаешь. Только не выпускай меня из рук.
— Как будто я могла бы! Я люблю тебя, Кэл. Я буду любить тебя вечно.
— Знаешь, ты сказала эти слова в нашу первую ночь. Как вижу, мне предстоит узнать, что обе мои жены более чем сексуальны. Вот бы всем так везло!
— О-о... Хорошо бы Вероника сейчас меня видела!
— Вероника... Кто это?
— Ты ее знаешь. Сексуально озабоченная брюнетка с наших вечерних курсов для родителей, которая только что на голову не становилась, чтобы привлечь твое внимание.
Он усмехнулся.
— Честно говоря, не знаю.
— Вот и хорошо.
Кэл расхохотался во все горло.
— Кажется, моя вторая жена ревнива! Ей не о чем беспокоиться. Я кое-что припас для блондинки с зелеными глазами и длинными стройными ногами.
«Вечно он заставляет меня краснеть».
— Что-то говорит мне, что твоя жена номер один имела тот же порок. Это неизбежно, если ей довелось быть замужем за таким мужчиной, как ты.
— И что же это за мужчина?
— Ты такой замечательный, — дрожащим голосом серьезно сказала она, — что мне не хватит жизни об этом рассказать.
У него загорелись глаза.
— Мне нравится, как ты это говоришь. Еще больше мне нравятся твои духи. Ты не представляешь, как я жажду свою обожаемую жену. Иди ко мне, любовь моя.
— Господа! — Джерард серьезно отнесся к своей роли хозяина. — До того как мы начнем смотреть баскетбол, хочу спросить: рассказывал ли я вам, как в Гренобле Уитни ходила в парикмахерскую?
— Если кто не знает, это во Франции, — вставил Юрий.
— Ей нужно было помыть голову и постричься. Она захотела потрясти французов своим знанием языка. И вот моя бесценная девочка-невеста открыла карманный словарь и произнесла: «Вonjour, messieurs. Je voudrais un lavage, sil vous plait».