— Но, Вирджиния, разве я...
— Верно, — перебила его она. — Ты никогда не говорил о любви. Ты только проявлял внимание и заботу. Я все придумала сама. Твоей вины тут нет. Давай забудем об этом, ладно? — Молодая женщина криво улыбнулась.
— Вирджиния, пожалуйста, дай мне объяснить!
Марко попытался обнять ее и прижать к своей груди, но Вирджиния отступила на шаг, боясь, что расплачется в его объятиях.
— Я слушаю, — голосом, который показался ей чужим, сказала она.
Марко тяжко вздохнул, не зная, как выразить словами свои чувства.
Вирджиния покачала головой.
— Не понимаю, почему меня это удивляет. Я же знала, каков ты, когда решила зачать от тебя ребенка. Должно быть, я помешалась, поверив, что ты способен измениться. Что ж, сама виновата.
Боль разрывала ее душу. Надо уйти, сохранив хотя бы гордость, если уж сердце она сохранить не сумела.
— Прощай, Марко. Я больше не буду тебе мешать. Я получила все, что хотела. — Вирджиния положила руку на живот. — Но ты, конечно, сможешь навещать малыша, если захочешь. Я возражать не буду.
— Ты собираешься уехать обратно в Штаты? — нахмурился он.
— Боюсь, я не смогу жить с тобой рядом, зная, что ты меня не любишь. Я поверила в возможность чуда, а зря. Удачи тебе, Марко.
Вирджиния кивнула и ушла, оставив Марко, раздираемого противоречивыми чувствами.
Марко не желал признаться, что, по-видимому, совершил ошибку, позволив Вирджинии уйти.
Он выиграл Гран-при. Через несколько месяцев должен был начаться выпуск новых автомобилей «Валерио», если Тони удастся получить право на использование этого бренда у его нынешних владельцев.
Все было бы чудесно, если бы не одно «но». Марко не хватало Вирджинии, ее смеха, ее улыбки, ее объятий. Он страстно мечтал, чтобы она вернулась к нему. Иногда ему начинало казаться, что он ощущает едва заметный аромат ее духов, однако, войдя в комнату, Марко находил там лишь пустоту.
Хуже всего было то, что он начал тяготиться тем, без чего раньше жизни не мыслил, — гонками и славой.
Что-то нужно делать, необходимо прекратить эти терзания. Подумав, Марко набрал номер Кика Хеклера.
— Окажи мне услугу, — попросил он, прежде чем Кик успел с ним поздороваться.
— Услугу?
— Да. Я хочу вернуть Вирджинию, но...
— Ты хочешь, чтобы я помог тебе в этом? — Приятель рассмеялся. — Боюсь, ты обратился не по адресу.
— По адресу, иначе я не стал бы тебя беспокоить.
Марко посвятил Кика в свой план и через несколько часов уже сидел в самолете, летящем в Штаты. Так сильно он никогда еще не переживал. Даже волнение, которое, бывало, охватывало его перед гонкой меркло в сравнении с тем, что он испытывал теперь. И Марко знал, почему. Гонки — всего лишь работа, пусть даже увлекательная. Вирджиния же придала его жизни новый смысл и стала неотделимой частью его самого. Без нее Марко не чувствовал себя целостной личностью. Если любовь Кассии к его деду была так же сильна, как его любовь к Вирджинии, то теперь Марко мог понять отчаяние, а затем и ненависть женщины, проклявшей Лоренцо Моретти.