— Огонёк, помоги ему! — заорал Боцман, но тот не слышал, занимаясь своей сумкой.
— Держи руль! — Филин, вскочив, перепрыгнул на погрузочную лапу, расставив руки, — словно большая чёрная птица перепорхнула с ветки на ветку, махнув крыльями.
Гадюка, сунув пистолет в кобуру, выхватил нож. Жердь взялся за руль. Филин прицелился в голову зомби из дробовика, но не рискнул выстрелить, ведь картечь могла зацепить разведчика, и шагнул вперёд по лапе.
Гадюка наотмашь ударил ножом.
Одна из винтовочных пуль пронеслась над самой головой Жердя, чиркнув его по темени и обдав волосы брызгами крови. Глаза бандита закатились, рука соскользнула с руля, Боцман попытался перехватить его, но не успел — электрокар повернул и врезался в колонну у стены. Во все стороны разлетелись куски бетона, и пол под каром обвалился.
Бандиты кинулись врассыпную. Машина клюнула носом, железные лапы рванулись вниз. Передняя часть кара провалилась в широкую трубу, проложенную под складом. На мгновение кар повис над водой, текущей по дну трубы, и рухнул в неё кабиной вниз. Несколько секунд колеса вращались, потом в двигателе что-то треснуло, и он смолк.
— Все туда! — вдруг заорал Огонёк. — Прыгайте, я их остановлю!
Он выпрямился во весь рост, подняв над головой одинаковые бутылочки с длинными тонкими горлышками. Вставленные в них тряпочные жгуты горели ярко-малиновым, с примесью рыжего, огнем. Такого оттенка никто из бандитов никогда не видел. Из раскрытой сумки на боку поджигателя торчали ещё три горлышка.
— Вниз!
Боцман с Филином спрыгнули первыми. И увидели торс Красавчика, торчащий из-под кара. Красивое лицо искажено, рот-щель широко раскрыт, из него вывалился язык. Всю нижнюю половину тела не видно под машиной… и хорошо, решил Боцман. Она, наверное, теперь примерно такая же, как у зомби, только площе.
Следом соскочил Гадюка, потом пришедший в себя Жердь. Волосы его намокли от крови, она струйками текла по лбу и вискам.
Вверху полыхнуло. Ещё раз. И ещё. Взрывы сопровождались протяжным треском и гудением, в трубу посыпались рыжие искры.
Когда Огонёк спрыгнул, вид у него был совершенно счастливый.
— Они как факелы! — воскликнул поджигатель, будто ребёнок, описывающий родителям игрушки на новогодней елке в детском саду. — Как факелы на ножках! Идут и горят, идут и горят! Сами гляньте!
— Не хотим, — проворчал Жердь, морщась и прижимая ладонь к темени. — Мы тебе верим. Куда теперь?
— Наверх нельзя, — покачал головой Огонёк. — Сейчас пол загорится, потом весь склад…
— Пол? — перебил Жердь. — Он же бетонный! Огонёк снисходительно улыбнулся: