Нити, уходящие сквозь дверь и стены, тонко вибрировали, готовые порваться в любую секунду. Человек всегда находится в центре своей личной паутины — той сети ассоциаций и понятий, что связывает его с остальным миром. И если нити то натягиваются, стремясь уйти в никуда, то провисают, словно опираясь на пустоту, значит, что их хозяин…
Хэл оглянулся на меня, на мое застывшее от ужаса лицо, и выкрикнул короткую гортанную фразу, активируя заклинание. «Тленная суть» — его любимое. Так же оттачиваемое годами, как моя «липкая сеть». Я щедро плеснула силы в его заклинание — и плетения, обнимающие дверь, не выдержали, рассыпались неряшливыми обрывками нитей. Мы влетели в комнату…
Рэмерт сидел на полу, прислонившись спиной к дивану. Глаза у него были совершенно безумные. Висок целовало дуло револьвера — старинного, тяжелого. «Откуда у Мэйсона такая вещь?» — промелькнула совершенно четкая мысль в хаосе эмоция и ощущении. Впрочем, Рэм вполне мог купить его во времена своей молодости. Семьдесят, восемьдесят лет назад. Маги живут долго. Если желают жить.
— Заткнись… заткнись, я тебе говорю! Убирайся из моей головы!
Вскрик некроманта застал меня врасплох. Краем глаза я заметила, как замер в недоумении Хэл. Растерянность — редкое выражение на лице моего брата. Но сейчас он не понимал, что происходит, и я тоже.
Рэм нажал на курок.
Щелчок — барабан прокручивается. Пустое гнездо?
Хэл подбежал и вырвал револьвер из рук некроманта. Мэйсон съежился, упираясь лицом в колени. Я услышала приглушенные всхлипы.
— Заткнись, заткнись, это не правда, нет…
— Твари… вот твари… не знаю, кого, но убью, — процедил сквозь зубы Хэл. Я посмотрела на Рэмерта уже внимательнее… и шакарское «Шаттэ!» слетело с языка помимо воли. Некромант весь с ног до головы был опутан отвратительными белесыми нитями, похожими на человеческие волосы. Проклятие, самое настоящее проклятие на смерть. Не знаю, как видел это Хэл…
— Я не вижу, я чувствую, — откликнулся брат.
— Чего?
— Ты вслух спросила. Твари, что наделали… Мэйсон — труп.
Я вздрогнула. Некромант тихонько полустонал-полувсхлипывал на полу. Пальцы с обломанными до крови ногтями бессильно скребли пол.
— Почему труп?
Хэл присел на край дивана, не отводя взгляда от наставника.
— А ты не догадываешься, почему? — его голос сорвался. — Это проклятие! Не заклинание! Его нельзя просто снять! Нужно знать условие, которое ставили, когда проклинали человека!
— Знать условие… или быть равейной, — задумчиво добавила я. Мне было до странного спокойно — как будто и не сходил с ума близкий человек, проклятый смертью. Кажется, одна из реакций на сильный стресс — как раз полное отсутствие чувств и ясность разума. Логические цепочки ветвятся с каждой секундой, воспоминания перетряхиваются в поисках той единственной зацепки. Нити… белые нити… где-то я уже видела подобное… нет, ощущала…