«Умничка, Нэй, полдела сделано, — прозвучало в голове отчего-то голосом Максимилиана. — Ты заинтересовала их. Осталось только зафиксировать интерес…»
— А зачем тебе нужны материалы по таким ритуалам? — Рэмерт первым пришел в себя и выдал вразумительную реакцию.
Я замялась. Как много можно было сказать сейчас?
— Видите ли… Я точно знаю, что с помощью одного ритуала — собственно, он и называется «тьма избавления» — можно избавить шакаи-ар от воздействия солнечного яда. И меня очень интересует вопрос создания противоядия с учетом установок ритуала.
— Вы говорите о самостоятельном исследовании? — осторожно уточнил профессор Леми и подобрался, как сторожевой пес при появлении чужака. — Связанном с редкими материалами? — я кивнула:
— Да, разумеется.
— Но это же полностью меняет дело! — воскликнул Леми, приходя в радостное возбуждение. Глаза его за блестящими стеклами очков стали круглыми и веселыми, а брови поползли вверх. — В таком случае мы можем отступить от традиций и принять в Академию даже равейну! — он даже не попытался скрыть причину недавнего отказа, шовинист несчастный… — Мы предоставим вам три месяца для подбора материалов. Если вы сумеете доказать, что создание подобного противоядия в принципе возможно — мы примем вас не то что на заочное отделение студенткой, а почетным член-корреспондентом Академии магических наук!
— Вы не посмеете! — вывалился из кресла Грант, натужно краснея. — Это… это… это против всех правил! Это нарушение незыблемых традиции! Это…
— Это шанс сдвинуть с мертвой точки вашу хваленую алхимию, — холодно оборвал его Рэмерт, закинув ногу на ногу. Я почувствовала приступ горячей благодарности к этому вредному, неопрятному, но такому заботливому некроманту. — Не будьте дураком. Только один вопрос, Найта… А где ты собираешься брать темную кровь?
В голову ударила шальная идея. В конце концов, рано или поздно они все равно узнают… Я подошла к столу для опытов, покатала в руках одну из пустых пробирок. Выдохнула. И сжала пальцы.
Стекло жалобно хрупнуло, и осколки глубоко врезались в ладонь. Мгновение я ничего не чувствовала, а потом… Горячая, тянущая пульсация, онемение почти до плеча, а стоит только пошевелить пальцами…
Вот оно.
Черный, белый, и серый. Четкие линии, острые углы. Застывшие в недоумении лица. И одно — понимающее. Внутри меня ворочалось какое-то странное ощущение, почти уверенность: сила — рядом, только надо протянуть руку — ту, которой падают на каменные плиты тяжелые, черные капли.
Получилось… Всего на мгновение я стала темной, но этого хватило.