- Вот как? - Валя стал серьезным. - Значит, ты, Катя, отныне получила статус мужененавистницы?
- Что-то вроде, - честно призналась я.
- А как насчет теплых и нежных чувств, которые иногда посещают человеческие сердца?
- Мои чувства перекрыты, - гордо сообщила я, не сводя с лица парня испытующего взора. - А почему это так тебя интересует?
Он усмехнулся, похлопав меня по руке, которая была продета через его локоть.
- Просто мне небезразлично твое будущее, Катенька. Я за эти дни к тебе привязался, и мне хочется, чтобы ты была счастлива.
- Спасибо, - улыбаясь, ответила я. - Иметь такого друга, как ты, уже большое счастье.
- Льстишь?
- Ни капельки!
Мне нравился этот парень. И, как не пыталась я увильнуть от подобного признания, с ним пришлось все-таки смириться. Быстров был симпатичный, смелый, умный, отважный, благородный, решительный, вежливый, добрый, талантливый, честный, добродушный и очень, очень, очень обаятельный! Я вообще не находила в нем недостатков, хотя, если честно, я и не старалась этого делать.
Мы почти дошли до моей двеннадцатиэтажки, как вдруг раздался чей-то протяжный голос, делавший ударение на конец каждого предложения:
- Эй, парочка?! Не найдется ли закурить?
Валентин обернулся, чуть-чуть отстранив меня рукой.
- Нет, - спокойно ответил он. - Сигареты закончились.
Позади нас стояли двое нариков неопределенного возраста. Один был длинный, как жердина. Его подбитый кем-то глаз живописно окружал большой сине-фиолетовый фингал. Незнакомец постоянно шмыгал сопливым носом, утирая его рукавом болотной, немного грязной куртки. Второй был невысок, но очень плечист. На наглой круглой физиономии играла недобрая ухмылка, а затуманенные зельем глаза как-то странно сверкали, не предвещая ничего хорошего.
- Как насчет деньжат? - в руке того, что был пониже, блеснул небольшой перочинный ножик. - Покажи-ка, приятель, содержимое своего кошелечка. И девка тоже.
Я ошарашено смотрела на них. Впервые в жизни я попала на "Гоп стоп", причем, возле самого дома. Что же это за наваждение такое? Который день сплошные неприятности.
- Не очень-то вежливое предложение, - отодвинув меня еще дальше, отозвался Валентин, оценивающее глядя на обнаглевшую шпану.
- Но, но! Не нарывайся! - угрожающе вставил длинный. - А то и схлопотать недолго.
- Гони бабки, если жить хочешь, - оскалился широкоплечий коротышка.
Быстров наклонился ко мне и тихо произнёс:
- Беги домой, Катя. Я подойду попозже, - он толкнул меня в плечо, требуя повиновения.