От его слов ее внезапно замутило, и Эрин с трудом проглотила комок в горле. Как же она ошибалась в этом человеке! Говорят, глаза — зеркало души, так вот глаза Захира были холодными и такими безжалостными, что Эрин содрогнулась.
— Ты не понимаешь, да? — У Эрин першило в горле. — Я не оставлю Казима, даже если ты будешь обещать мне луну, звезды и весь мир. Он — мой сын! Он не продается! — Эрин вскочила на ноги, тяжело дыша от возмущения, и, в запале схватив со стола тяжелое пресс-папье, запустила его в Захира. — Я ненавижу тебя!! Ты меня слышишь??
Но еще больше она ненавидела себя, за свое унизительное влечение к нему.
Она разозлилась еще больше, когда Захир с обидной легкостью поймал пресс-папье и осторожно поставил его на стол.
— Я думаю, может ты — сумасшедшая? Неуравновешенная, точно, — прошипел Захир, приближаясь к Эрин. — Что касается ненависти... — Его смех ударил по натянутым нервам Эрин, а губы искривились в циничной улыбке, когда он увидел, как она, отступая от него, наткнулась на кушетку и поняла, что спасения нет. — Наша обоюдная неприязнь бесспорна, Эрин, но и сексуальное влечение не вызывает сомнений. Судя по темным кругам под глазами, ты не спала прошлой ночью. И мне известно, почему. Я тоже всю ночь вертелся на кровати, фантазируя, как мы занимаемся этим...
Захир склонил голову и точно прижался к ее губам. Язык опытным движением обвел контур упругих губ, но Эрин тряхнула головой и уперлась кулаками ему в грудь. Ее охватило отчаяние, когда она ощутила, что тонет в море чувственности. Нельзя позволять ему целовать ее! Никогда!
— Ты ошибаешься, — пролепетала она. — У меня нет никаких чувств к тебе. Единственная причина, по которой я не спала прошлой ночью, — желание забрать сына и уехать отсюда.
— Ложь, — убежденно возразил Захир. Одной рукой он взял ее за подбородок, другую запустил в волосы, чтобы крепко держать ее.
— Ты уверяешь, что хочешь уехать, а твое тело говорит совсем другое.
Его взгляд скользнул по груди, скрытой одеждой, где сквозь тонкую ткань предательски проступили напряженные соски, и ядовито улыбнулся.
Она выглядела такой чопорной и неприступной в этой своей блузке с высоким воротником и в длинной юбке. Но ее строгий вид только подогревал его желание. Она вспыхнула и ошеломленно уставилась на него огромными серыми глазами. В нем вдруг проснулось жгучее и такое простое желание назвать ее своей единственной женщиной. И заняться с ней любовью со всей пылкостью, на которую он только был способен, чтобы она признала в нем своего господина.