– Не говори глупостей, ничего ты не должна. – Бен приподнял ей лицо за подбородок. – Но ты говоришь мне… – Он пытался заглянуть ей в глаза.
В эту минуту дверь приоткрылась, и они увидели Дэвида Меримана, который собирался сунуть конверт в почтовый ящик на двери. Элли густо покраснела.
Дэвид смотрел на замершие обнявшиеся фигуры.
– Элли, мне жаль, что я несколько запоздал с запиской. Лиз и мне очень понравился вчерашний вечер. Еще раз прости, – повторил он, поворачиваясь и сбегая по ступенькам. Они услышали, как зарычал двигатель и машина стремительно умчалась.
Вчерашний вечер? А что было вчера вечером? Элли казалось, что вся ее жизнь летит куда-то в неизвестность с устрашающей скоростью, будто сорванный ветром листок. Второй раз этот человек пришел, чтобы разрушить все, что она создала с таким трудом.
Элли отодвинулась и посмотрела в лицо героя своих грез. Она должна найти в себе мужество сказать, чтобы он уходил. Прямо сейчас.
– Прости, Бен. – Элли очень старалась быть естественной. Досадно, конечно, что голос дрожит и в нем слышится смертельная усталость. – Не хочу показаться негостеприимной, но у меня сейчас куча работы и почти нет времени.
– И ты бы хотела, чтобы я ушел? – Улыбка Бена была простой формальностью – его холодные серые глаза казались стальными. – Я не перестаю удивляться своим чувствам, с тех пор как мы впервые встретились в Сингапуре. Какие-то странные чувства. Не припомню, чтобы встреча с женщиной давала такой эффект.
В это Элли легко могла поверить, но…
– Извини. – И чего она все время извиняется? Если кому-то и нужно просить прощения, то это ему. У него для этого в двадцать, нет, в сто раз больше причин. – Но я только что сказала…
– Да, что тебе жаль. И что ты занята. И что ты не в настроении – на случай, если мне взбредет в голову налаживать с тобой какие-либо взаимоотношения. Или, возможно, все проще, и у вас с Дэвидом роман. Но я могу дать голову на отсечение… – он не делал больше попыток скрыть горечь, – если бы я был на его месте, если бы хотел поблагодарить тебя за ужин, или что-то еще, то никогда бы не бросил открытку в ящик и не ушел бы, зная, что в этот момент тебя обнимает другой мужчина.
– Дэвид Мериман всегда был ко мне очень добр и внимателен. Не каждый мужчина готов принять чужого ребенка как своего… не вешая при этом ни на кого ярлыки…
– Ну конечно же, – произнес он, растягивая слова, глаза у него снова сузились, – не каждый… Но это зависит в основном от матери ребенка.
Было невероятно трудно улыбнуться и беспечно пожать плечами. Она уже думала, что у нее не получится.