Бен поймал себя на том, что глупо улыбается, откровенно рассматривая женщину рядом с собой. Он просто не мог удержаться. Кожа – нежная как персик, подумал он восхищенно. Надо запомнить это сравнение.
– Не слишком. – Элли попыталась скрыть волнение. Голос был почти спокоен, но ей казалось, что все слышат стук ее сердца и видят вспотевшие ладони. – Я была здесь несколько раз, но всегда недолго. Поэтому город знаю плохо. – И снова уткнулась в тарелку. – А вы?
Бен вдруг почувствовал, как по телу пробежала жаркая волна. Он отвел взгляд и занялся едой, одновременно отвечая на ее вопрос:
– Точно так же. Но я начал писать книгу, в которой несколько сцен происходят именно здесь. Надо побыть здесь немного. Так поступают почти все писатели – сначала продумывают сюжет, а потом уже начинают писать. Все мы ищем какие угодно предлоги, лишь бы не садиться за компьютер. Компьютер, знаете ли, – это настоящий тиран современного писателя.
– Странно, – Элли попыталась подхватить светский тон собеседника, – я всегда думала, что компьютеры сильно облегчают жизнь писателям.
– Это только на первый взгляд. – Бен снова взглянул на нее. – Но я, конечно, немного покривил душой. Писательство – занятие одновременно любимое и ненавидимое. Почти рабство. Было время, когда я решил забросить свои книги и заняться чем-нибудь более стоящим. Я тогда как раз закончил произведение, которое считал последним… Но тут что-то произошло: моментально несколько идей, которые раньше блуждали и никак не могли оформиться, соединились в связную линию, и я решил вернуться к работе. И снова впрягся в ярмо.
– Бен! – удивленно воскликнула Дженни. Ты говоришь так, будто каждое слово дается тебе тяжким трудом. Но когда читаешь твои книги, кажется, что строчки текут без всяких усилий с твоей стороны.
– Ах… – Бен шутливо покачал головой с притворной грустью. – В этом секрет гениальности.
Вдоль стола прошел смешок. Беседа разбилась на отдельные разговоры, и Бен снова обратился к своей соседке:
– Ну, теперь вы знаете обо мне почти все. Самое время услышать вашу историю.
У Элли практически не оставалось выбора – пришлось повернуться и еще раз посмотреть на Бена, кривя губы в вымученной улыбке. На него было приятно смотреть; так, впрочем, было всегда. Высокий, красивый, темные шелковистые волосы… Даже сейчас ей хотелось пропустить их между пальцами. Теперь они были коротко подстрижены, прежние озорные вихры исчезли вместе с бородой. Зато широкие, хорошо очерченные брови остались точно такими, какими она их помнила. Он слегка приподнимал их, ожидая ответа…