Проводы на тот свет (Корнешов) - страница 28

Павел Прокопьевич говорил об этом с горечью. Он никого не проклинал, не клеймил — он лишь сожалел о святотатственных деяниях, надругательстве над святынями.

— Парк этот ныне чахнет и хиреет, — как само собой разумеющееся, сообщил он, — а Храм возрождается.

Далее он рассказал, что в связи с эпидемией чумы в семидесятых годах XVIII века Сенат запретил захоронения в городе. Городскую границу в то время обозначал Камер-Коллежский вал, и несколько больших кладбищ было устроено за ним — Ваганьковское, Даниловское, Калитниковское. Миусское, Пятницкое, Семеновское, старообрядческие Преображенское и Рогожское. Все они ныне оказались в густонаселенных районах. Московские власти всегда терпимо относились к иноверцам, и в XVIII веке возникли Армянское, Еврейское, Караимское, мусульманское Татарское кладбища.

Создание каждого нового кладбища, по словам Павла Прокопьевича, было делом необычайно важным и тщательно обдумывалось городскими властями, а решение о том принималось лишь после совета с церковными иерархами.

Павел Прокопьевич особо подчеркнул, что землей для захоронения на кладбищах никогда ранее не торговали. У кладбищ были свои попечительские советы — назывались они по-разному, но владел кладбищами всегда город, городские власти.

Священник пытливо всматривался в лицо Алексея, и он понял, что хотел сказать этим своим напоминанием Павел Прокопьевич.

— Да, я тоже думаю, — подтвердил он, — что причины убийства владельцев фирмы «Харон» надо искать в коммерции, в том, что для одних смерть — горе, для других — очень прибыльное дело.

— Бог накажет разбойников, — священник осенил себя крестным знамением.

— Может, надо помочь Богу? — ляпнул Алексей.

— Господь не нуждается в помощи тварей своих, — сурово отрезал Павел Прокопьевич и встал со скамейки. Разговор затянулся, и Алексей понял, что пора прощаться. Они обменялись телефонами, Алексею хотелось, чтобы это интересное знакомство получило продолжение.

— К счастью живых и мертвых, — заключил священник, — Миусское кладбище никогда не закрывалось, не поднялась на него святотатственная длань безбожных властей. А вот церковь его — святых великомучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии — не миновала горькая чаша — в тридцатые годы храм был закрыт, колокольня сломана, иконы и утварь разграблены. Ныне, как видите, возрождается…

…Покинув кладбище, Алексей отыскал телефон-автомат, позвонил Ольге, чтобы спросить, где похоронен её отец.

Ольга обрадовалась его звонку.

— Я мигом к тебе примчусь и мы поедем к папе вместе. Жди…

Она действительно подкатила на «ауди» минут через двадцать.