В разговоре с Юрасем Алексей кое-что узнал о похоронном бизнесе, но это ни на шаг не приблизило его к раскрытию тайны двойного убийства. Он позвонил своему приятелю — старшему следователю по особо важным делам городской прокуратуры Никите Астрахану. Уход Алексея из прокуратуры никак не отразился на их отношениях.
— Никита, — поддразнивая Астрахана, Алексей сделал ударение на последнем слоге. — Нам надо встретиться.
— Напоминаю, — ледяным тоном сказал Астрахан, — я русский человек, и имя у меня русское — Никита. А Никита — это костоломка-давалка с пистолетом из мыльного телесериала. Тем не менее, я готов простить тебя и встретиться, чтобы как нормальные русские люди врезать по посуде. Когда и где?
— Завтра обедаем… Тьфу, ты ведь на службе… Значит, ужинаем в Доме кинематографистов, в семь.
— В твой альтруизм я давно не верю, — сказал Астрахан. — Что тебя интересует, господин специальный корреспондент малопопулярного издания «Преступление без наказания»?
Он должен был отыграться за Никиту.
— Убийство похоронных джентльменов в ресторане «Вечность».
— Знаю, — ответил Астрахан. — Для расследования создана группа, я в неё вхожу. Все остальное — при встрече.
Утром Алексей позвонил Ольге, чтобы предупредить, что вечером его не будет, у него деловой ужин.
— Где? — не скрывая разочарования поинтересовалась Ольга. — Это что же получается? Я вчера тебя не видела, сегодня не увижу? Нехорошо, мой дорогой. Так где ужинать изволишь, деловой?
— В ресторане Дома кинематографистов, — честно признался Алексей.
— Приятного аппетита, — нарочито доброжелательно пожелала Ольга и положила трубку.
Костров пришел в ресторан чуть раньше семи, чтобы забить столик. Сюда часто забегали журналисты из «Преступления и наказания», их здесь знали и привечали. У киношников были трудные времена, редко кто из них мог позволить себе ужин по полной программе, а журналисты преуспевающего еженедельника обычно не жались.
Он поздоровался с вечно молодой официанткой Кариной, с которой был давно знаком, попросил:
— Столик в углу, пожалуйста, Кариночка. Закуски, бастурму, водочку, ну и так далее. Ужинаю с другом. И пусть нам не мешают.
— Сделаем, Алексей Георгиевич. Все будет, как всегда.
«Как всегда» значило — хорошо. К приходу Никиты она уже накрыла стол. Никита окинул критическим взглядом закуски, признал:
— Хорошо живут господа журналисты, не то, что прокурорские.
Был Никита рослым, длинноногим парнем одного возраста с Алексеем, его легко было представить на теннисном корте, в волейбольной команде или в каком-нибудь горнолыжном лагере. И одевался он по-спортивному, предпочитая всяким там джинсам спортивного кроя костюмы светлых тонов. В прокуратуре за ним хвостиком тянулась слава Дон Жуана, от которой он всячески открещивался. Даже Карина, перевидавшая немало «звезд» в брюках и без оных, бросила на Никиту мимолетный заинтересованный взгляд.