– Не дам.
– Ника!
Я с изумлением наблюдала за происходящим. Лешка впервые в жизни всерьез злился на дочь, в голосе забренькало раздражение:
– Прекрати вести себя как избалованная девчонка! Это моя работа!
– Не ври!
– Что-о-о?! Ты как с отцом разговариваешь? Отдай немедленно телефон!
– Ага, а ты потом снова уедешь! И не возьмешь меня с собой!
– С чего ты взяла?
– Знаю! Ты ни разу не взял ни меня, ни маму!
– Отдай телефон!
А дурацкий рингтон продолжал надрываться. Ну и нудный человек господин Хасбулатов!
От мысленной характеризации известного режиссера меня отвлек вскрик дочери. Я повернула голову и…
Бледная до синевы Ника растерянно терла руку, в которой недавно был зажат телефон отца, а сам виновник торжества торопливо шел в сторону гаража, что-то вполголоса объясняя в трубку.
– Он что, ударил тебя?! – Я подбежала к малышке и присела перед ней на корточки.
– Нет, – Ника попыталась успокаивающе улыбнуться, – папа просто немного выкрутил мне руку, забирая телефон.
– Он что, совсем рехнулся?!
– Нет, мамочка, не злись на него, я сама виновата, – расстроенный шмыг носом. – Я просто не хотела, чтобы папа снова уехал. Очень не хотела.
Шмыг, еще один, огромные глазищи внезапно наполнились слезами, и ребенок, уткнувшись мне в грудь, горько расплакался.
Ну все, господин Майоров, вы допрыгались! Вам я настоятельно рекомендую идти в анус, а мы с дочкой возвращаемся в Москву!
И затеянная мной авантюра с поездкой в Турцию теперь более чем оправданна. Вы, любезный, скрытничаете, и я буду. Никому не расскажу, куда мы собираемся и зачем, ни Левандовским, ни Катерине. А Таньский – верный соратник по партии – вскроет тайну только при наличиии специального консервного ножа, именуемого форс-мажором.
Поскольку на дачу мы приехали на Лешкином джипе, мне пришлось вызывать такси, и больше всего я боялась, что Майоров вернется раньше, чем мы успеем уехать. Объясняться с ним мне не хотелось.
Всю дорогу до Москвы дочка тихонько сидела рядом со мной, прижавшись к моему боку и изредка всхлипывая.
К счастью, водитель такси, пожилой усатый дядька, оказался неразговорчивым, что большая редкость. Но еще большей удачей оказалось то, что славный дядечка не был поклонником радио «Шансон» и блатная романтика не разжижала мне мозг.
В салоне негромко звучало «Авторадио» и пахло еловым освежителем. Спасибо тебе, Господи, что не стал добивать нас с дочкой и послал нам этого усатого ангела, который еще и не курит!
Поскольку мы вернулись раньше обещанного, дома нас никто не ждал, Катерина уехала домой. В холодильнике тоже было пусто, и я решила смотаться в магазин за продуктами.