И никто не знает, что она здесь, никто не услышит ее криков. Хижина недалеко, но Кэл не услышит ее – ветер далеко унесет ее крики. Над ней была вершина, скрытая туманом. Шина закрыла глаза и по-детски захныкала, призывая отца.
Старый детский кошмар преследовал ее. Случай, о котором она позабыла, теперь вспомнился до мельчайших деталей. И если ей удастся выжить, то только благодаря собственным усилиям. В конце концов, хребет – это еще не отвесная скала, есть выступы и углубления.
Шина начала очень медленно и осторожно двигаться. Внезапно в ней будто открылось второе дыхание: она ощутила прилив сил, которые считала исчерпанными. Иногда камни предательски уходили у нее из-под ног. Тогда ей приходилось изо всех сил цепляться руками, перенося на них почти всю массу своего тела. Острые выступы представляли наибольшую опасность. Влажный и густой туман словно обертывал ее в мокрый и холодный кокон. Шина продвинулась лишь на четыре фута назад, и все же она спускалась, она двигалась вниз, к хижине.
– Брайн-Дэри, пожалуйста, – зарыдала Шина, – помоги мне добраться до Кэла.
Сделав следующий шаг, она сорвалась вниз. Надежность выступа, на который она наступила, оказалась обманчивой.
А камни сыпались, и она прикрыла голову руками.
А потом до Шины донесся звук его голоса:
– Эй! Кто здесь?
Из последних сил она втянула воздух в легкие, и грудь ее обожгла боль, будто ее пронзили острым ножом.
– Кэл! – закричала она. – Кэл!
Спасена! Еще немного, самой ей не выбраться, но он поможет.
– Где вы?
– Здесь! Здесь!
– Не двигайтесь, – крикнул он, а Шину сотрясал страшный, зловещий смех ведьмы из сказки. Она все еще смеялась, когда он наконец добрался до придавивших Шину камней, отбрасывая последние. Кэл сразу ощупал голени.
– Кости целы, – констатировал он. – Кто еще с вами?
– Никто, я была одна. – Ее голос дребезжал, подобно струне расстроенной гитары.
Голос Кэла был спокоен, и Шина держалась за него, будто сама уходила в трясину, а он стоял на твердой земле.
– Успокойтесь, с вами уже все в порядке. Теперь скажите мне, кто еще с вами?
– Никого. – Она пыталась подавить в себе истерику и плотно сжала зубы. – Я одна.
– Вы в этом уверены?
Он ей не верил.
– Я здесь совершенно одна, – повторила Шина.
Он посмотрел ей в глаза, затем кивнул.
Истерики она не допустила, но это последнее усилие доконало ее. Шина бормотала как заведенная:
– Я не потеряю сознание. Я никогда не теряла сознание.
Физическое и моральное истощение накатило на нее с невероятной силой. Придя в себя, девушка обнаружила, что лежит на кровати в спальном мешке. В комнате горела керосиновая лампа. Голова болела, все тело ныло от ушибов и царапин, и ей казалось, что она выжата как лимон. Кожа на руках была содрана и кровоточила, ногти выглядели просто ужасно. Шина расстегнула «молнию» спального мешка, тихо застонав от боли, когда пришлось сделать усилие, и приподнялась.