Посольство пустело: оставался лишь один-единственный охранник, «прикормленный» уже давно и отправлявшийся спать в свою каморку.
На протяжении нескольких часов в посольстве орудовала группа «технарей», вскрывающих любые замки и сейфы, спецов по чтению текстов на любых языках, оперативных работников из разных подразделений разведки и контрразведки.
Офицеры безопасности в таких посольствах принимали свои меры предосторожности. То из открытого сейфа на наших спецов бросалась ядовитая змея, то какую-нибудь шкатулку с секретными документами, изготовленную по принципу «ваньки-встаньки», невозможно было зафиксировать в прежнем положении. Судя по рассказам участников таких операций, бывало всякое. Но и добывалось многое — то, чем с неохотой делились со своими союзниками по различным блокам и пактам американцы, то, что невозможно было получить у них самих, получали у тех, у кого это было получить возможно.
Кстати, то же самое происходило и с нашими секретами…
Нетрудно себе представить, какого класса специалисты планировали и проводили эти операции, какого напряжения сил и нервов они требовали. Подозрения на счет таких «проникновений» существовали, но, насколько помню, провалов или срывов не случалось.
«А соображения морали? — спросите вы. — А нарушения принципов дипломатической неприкосновенности? А «джентльмены не читают чужих писем»?»
Джентльмены в спецслужбах не работают. Те, которые притворяются джентльменами, делают это по оперативной необходимости, для маскировки, и сами над этим посмеиваются. Джентльменам в спецслужбах делать нечего. Реальность там невообразимо далека от того, что вы привыкли видеть в кино или читать в детективных романах. Это жесткая, жестокая реальность, и не все в состоянии ее долго выдерживать, жить в ней.
Некоторые покидали «наружку», службу в КГБ именно по моральным соображениям. Следить за людьми, участвовать в охоте на них они считали неприличным. Их отпускали. Разговоры о том, что из КГБ, дескать, никто никогда не уходит, — болтовня. Уходят — и, как правило, неплохие люди. Плохих «уходят» — за пьянку, за неспособность соблюдать дисциплину, почти никогда — за провалы: «не ошибается тот, кто не работает»…
Чтобы не ошибаться, не работали и не работают, наверное, до сих пор многие… «Из «Дома 2» нужно бы выгнать 70 процентов личного состава», — сказал мне как-то Владимир Иванович Костыря. Я не поверил. Тогда большинство из обитателей «Дома» казались мне оперативными божествами; отличать божество от убожества я научился гораздо позже — в некоторых случаях слишком поздно.