И не имеет значения, будет ли это идол, король, правительство или же обыкновенный индивидуум, – эгоистичная, неблагодарная, предательская низшая человеческая природа в своей ярости вновь и вновь повторяет в каждом веке одну и ту же, давнюю трагедию. А того, кто, узрев призраков грядущего кризиса, становится посреди бурлящей толпы, чтобы предупредить, уговорить, научить, – того неизбежно ожидает та же судьба, какая постигла Спасителей человечества от начала времен. И хотя все сказанное Мною уму непосвященного покажется явным пессимизмом, на самом деле это далеко не так, ибо сам факт перенесения сцены действия из низшего, или материального, плана на высший, или ментальный, уже является моментом искупления во всей этой достойной сожаления ситуации. Пока человечество не прочувствовало всего ужаса и всей грубости телесной борьбы и стычек, оно не могло (и не хотело) воздержаться от своего похотливого желания иметь физическое господство и выгоду. Так и сейчас: пока человек не достиг полного понимания конечных следствий еще более ужасного, хотя и бескровного умерщвления невинных, что сейчас имеет место под видом бизнеса, а также того, что его сегодняшние орудия пыток вдесятеро более опасны и пострадавших от их использования будет вдесятеро больше, а грех от содеянного распространится намного дальше (ибо ментальная энергия гораздо выше и сильнее, нежели простая грубая сила), – до тех пор он не сможет даже приблизительно представить всей серьезности ситуации, в которую он попал. И до тех пор пока он не очнется, он не сделает и попытки изменить положение. Век за веком из Беспредельного Сердца Сострадания посылались Великие Души, заслужившие свой венец бессмертия; их разрывали на части и отбрасывали назад – к источнику бытия – подобно отвергнутому дару, который сначала измарают и осквернят грязными руками, а потом швыряют в лицо дарителю, и все из-за слепоты и эгоизма тех, чье зрение заволоклось кирпично-красным туманом страсти, застилающим их внутренний взор. И тем не менее битва только началась.
Стоит ли удивляться, что бедная, слабая человеческая плоть теряет почву под ногами при мысли о том остракизме, презрении, а также дубинке и веревке, что ожидают ее при встрече с теми, кто стоит на защите права и справедливости? Но самым жалким и низким из всех трусов рода человеческого является тот мужчина или та женщина, кто, болтая о братстве, о божественной любви и о божественном законе, прикрывает свою волчью шкуру одеждами добродушия и справедливости с целью сделать своей добычей слабых братьев; или не имеет хотя бы мужества обличения; или может оставаться безучастным при виде своих сотоварищей, получающих пощечины, избиваемых и разрываемых на части переполняющими их внутренними и внешними силами возмущения и бунта, и даже пальца не поднимет, чтобы помочь и поддержать их, а напротив, присоединяет и руку и голос к рукам и голосам общих врагов, чтобы уничтожить своих собратьев. И самое удивительное в этом странном, ненормальном положении такого человека – отсутствие у него понимания,