– Тебя? Смирению? – Глэдис возвела глаза к небу. – Может, старик и чародей, да вот только я колдовать не умею. А кстати, кто он такой? У меня такое ощущение, что Якоб не просто наемный слуга.
Мартин улыбнулся.
– Как назвать человека, который спас не только твою жизнь, но и душу? – Он поймал прядь золотисто-каштановых волос и рассеянно принялся наматывать ее на палец. – Якоб подобрал меня на стокгольмской улице. Мне было десять, и я уже два года перебивался самостоятельно.
– Но что сталось с твоей матерью?
Фагерст как бы беззаботно пожал плечами.
– Однажды утром я проснулся, а ее нет. Она оставила мне записку и немного денег… Пустяки. Я уже давно жил своим умом.
– Что? – тихо переспросила Глэдис, представляя, каково это для восьмилетнего малыша – открыть по утру глаза и узнать, что он один в целом свете!
– О, это несложно! Я был ловким пройдохой. На рынке всегда можно свистнуть горстку фруктов или пару картофелин, а смышленому парнишке ничего не стоит выманить у туристов монету-другую. – Мартин поморщился. – К десяти годам я стал опытным карманником. Но в один прекрасный день в мою жизнь вошел Якоб.
– Ты попытался его обворовать, а он поймал тебя с поличным?
Мартин кивнул.
– Уже тогда он казался не моложе Ноя, но хватка у него была железная. Якоб предложил мне выбор: либо он сдает меня в полицию, либо я иду с ним. Я пошел с ним.
– Но ведь у тебя была сестра… Алек – твой племянник, верно?
– Да, его мать и я именно так и воспринимали друг друга. Мы росли как брат и сестра, но, по чести говоря, мы не в родстве. Видишь ли, Якоб привез меня сюда, на Стервик, где он жил. Когда мне исполнилось четырнадцать, на остров приехала молодая супружеская пара – американцы шведского происхождения по фамилии Фагерст. И Якоб вбил себе в голову, что я непременно должен получить образование, а поскольку я немного освоил английский в Стокгольме, обхаживая туристов, он убедил американцев взять меня в Штаты.
– И они согласились?
– Они были добрые люди, а Якоб сыграл на их патриотизме. Они увезли меня к себе домой в Лос-Анджелес и отдали в школу. Я прилежно учился, получил стипендию, окончил университет. – Мартин пожал плечами. – Словом, повезло. Ну вот, у этой пары долго не было детей, потом вдруг родился Александр. Мне тогда исполнилось уже двадцать. Так что я к нему относился как к племяннику. Спустя несколько лет Фагерсты погибли в автокатастрофе. Я к тому времени уже кое-что из себя представлял, и мне разрешили оформить опекунство над Алеком. И вот я думаю, если бы Якоб оставил меня на улице, я не ворвался бы в твою жизнь и не разрушил ее…