Вспомнил же я об этом потому, что из правого бока парня, сидящего передо мной за кухонным столом, торчала головка спицы. Взяв за волосы, я посмотрел мертвецу в лицо — оно было почти спокойным, только чуточку удивленным. Видимо, он не ждал смерти, сидел здесь и выпивал. С кем? Должно быть, с убийцей. Но кто тот убийца? Наверняка не девочка с косичками. Приходится только гадать.
Я и гадал. Придвинул под зад табуретку и пытался раскинуть мозгами как следует. Этажом выше врубили музыку, и я чуть не подпрыгнул от неожиданности — слишком уж резким оказался переход от глухой тишины к дешевому ору и буханью. Эх, что ни говорите, а когда мы были молодые…
Нет-нет, я, разумеется, вовсе не призываю всех поголовно слушать "Энималз" или "Бич Бойз", но, ребята, признайтесь честно: когда мы были молодые, фонтаны и впрямь били голубые, а сейчас сплошь вонючая жижа. И не только в фонтанах.
И чёрт, эта проклятая ностальгия вкупе с идиотской музыкой сыграли со мной злую шутку. Обшарив кухню, как до того комнаты, в поисках хоть чего-то любопытного и не найдя ни шиша, я снова присел на табуретку, и вот тогда…
И вот тогда в подкорке вновь забился слабый сигнал тревоги: что-то не так, что-то не так…
А за спиной послышался легкий шорох.
Господи, хоть бы мышь…
…Но я уже знал, что это не мышь, и потому сухой щелчок взводимого курка не стал для меня откровением.
Равно как и последовавший за щелчком голос:
— Сидеть!
Я сделал вид, что растерялся:
— Н-но…
— Сидеть! — уже злее прошипел новый персонаж. — Руки на стол!
И я подчинился. А что прикажете делать? До гостя не менее двух метров. Увы — слишком много для меня, чтобы успеть вскочить, развернуться, ну и так далее, однако вполне нормально для него: промахнуться с двух метров способен только слепой, а слепые крайне редко разгуливают по городу вообще и таким квартирам в частности с револьверами в карманах. Неужели Валентин?..
Итак, я вынужден был подчиниться, но все-таки обиженно пробормотал:
— Да ты чё, брат…
На "брата" пришелец не клюнул.
— Заткнись! — рявкнул он и, похоже, махнул револьвером в сторону трупа. — Ты его?
Я искренне замотал головой:
— Нет-нет!
— А кто же? — В голосе этого типа звучало явное недоверие, и я его понимал: в подобной ситуации сам бы думал точно так же.
Я пожал плечами:
— Не знаю. Пришел, позвонил — никто не ответил. (Истинная правда, неправда дальше.) Толкнул дверь — не заперта — ну и вошел. А здесь… — И кивнул на покойника.
За спиной раздалось сердитое сопение.
— Брешешь, падла! Бре-шешь! — почти по складам процедил он. — Мы к тебе третий день присматриваемся, сука! Темный ты, ох, темный… (Нет, не Валентин…)