— Особа-а-а?! — захлебывалась меж тем в крике "матрона". — Это я-то особа?! Ну и что ж, что нерасписанная! А вот ты, ты кто такая?
Маргарита брезгливо дёрнула плечом:
— Мой муж нанимал твоего… сожителя на работу. Но прошло уже два дня…
Женщина в простыне заливисто расхохоталась:
— Ха-ха-ха! Хо-хо-хо! Ну, тогда ясно!
— Что тебе ясно? — недобро прищурилась Маргарита.
А та все смеялась, и ее большие круглые груди как мячики скакали и прыгали под тонкой материей.
— Так что тебе ясно? — Зрачки Маргариты превратились в ледяные точки.
Смех оборвался.
— Ничего! Значит, говоришь, работа стоит?
Маргарита вздрогнула:
— Что?
— Во что! Знаю-знаю, Валька рассказывал.
— Что он рассказывал, мразь?
Если бы я не успел схватить Маргариту за руки, она бы ее ударила, это точно.
— Что? — ухмыльнулась "нерасписанная". — Рассказывал, как ты его на себя тащила. И такая, говорит, настырная, прямо проходу не дает, видать, муж ее совсем не…
— Хватит!!! — вне себя от избытка самых противоречивых чувств заорал я. — А ну заткнись!
Однако перекрыть этот фонтан было непросто.
— А ты кто, чтоб мне рот затыкать! — переключилась она на меня. — Шестёрка при этой шалаве?
— "Шалаве"?! — взвизгнула Маргарита, и я уже с ужасом мысленно представлял свое симпатичное лицо, располосованное вкривь и вкось двумя десятками острых когтей… то есть, ногтей, как вдруг…
Трудно сказать, что это было. Стук, удар, приглушенный треск или какой-то отдаленный грохот. Все мы настолько в последние минуты были заняты друг другом, что никто толком не понял, что случилось. Однако то, что что-то случилось, поняли, кажется, все…
Я не очень вежливо оттолкнул с дороги Маргариту и слетел с крыльца. На секунду замер. Этот непонятный звук донеся вроде бы из сада, и я побежал, обогнув дом и вломившись в буйные заросли самых разных кустарников, заполонивших все вокруг, кроме той части сада, которую когда-то отвели под плодовые деревья.
Ухода за всем этим хозяйством не было практически никакого, и потому я как лось принялся рыскать по колено в траве в поисках… Чего? Я понятия не имел, только чувствовал, ощущал, что что-то непременно найду.
И нашел.
…Она лежала на спине, и ее неподвижные синие глаза смотрели в почти такое же синее небо. Аккуратная круглая дырочка точно посередине лба. Руки все еще сжимали пучки густой травы, но то была уже хватка мертвеца. Ноги, разбросанные в дикой агонии, неестественно вывернулись в разные стороны как у рухнувшей, с подрезанными нитками марионетки. Бесстыдно задравшаяся юбка обнажила…
Нет! Смерть не может быть ни обнаженной, ни бесстыдной, а передо мной была сама Смерть. Как говорил О. Бендер, могу определить и без стетоскопа.