Керис припомнила, что Томас был особенно дружен с задумчивым монахом на пару лет моложе его. После некоторого колебания спросила:
— А брат Матфей?
— Умер, — резко ответил помощник ризничего. На глазах его показались слезы, и он смущенно отвернулся.
— Мне очень жаль.
— Многие потеряли близких.
Целительница решила, что милосерднее не топтаться на этом вопросе.
— А что Годвин и Филемон?
— Филемон бежал. Годвин жив-здоров, не заразился.
— У меня для него известия от епископа.
— Могу себе представить.
— Отведи-ка меня к нему.
— Он в церкви. Не встает с постели в боковой капелле и уверен, что поэтому и не заболел. Пойдемте.
Через аркаду прошли в маленькую церковь, где пахло скорее как в дормитории. Фреска на западной стене, изображающая Страшный суд, показалась мрачно уместной. Неф был усыпан соломой и одеялами, словно здесь спал целый отряд, но единственным живым человеком оказался Годвин. Он с распростертыми руками лежал ниц на грязном полу перед алтарем. На секунду Керис испугалась, что он умер, но потом поняла, что это поза кающегося. Томас буркнул:
— К вам гости, отец-настоятель.
Аббат не пошевелился. Монахиня сначала решила, что он работает напоказ, но что-то в его неподвижности подсказало — двоюродный брат искренне ищет прощения. Затем он медленно встал и повернулся. Похудел, побледнел, был устал и встревожен.
— Это вы, — без выражения произнес беглец.
— Мы нашли тебя, Годвин.
Аббатиса не собиралась называть его отцом-настоятелем. Заурядный негодяй, и она его нашла. Настоятельница испытывала глубокое удовлетворение. Годвин спросил:
— Меня выдал Тэм Невидимка?
Умен, как всегда, подумала Керис.
— Ты пытался избежать справедливости, но тебе это не удалось.
— Мне нечего ее бояться. Я прибыл сюда в надежде спасти своих братьев. Ошибка лишь в том, что мы ушли слишком поздно.
— Невинный человек не уходит под покровом ночи.
— Место назначения необходимо было сохранить в тайне. Если бы все отправились за нами, я не достиг бы цели.
— Тебе не следовало красть соборную утварь.
— Я не крал, а взял из соображений безопасности. Она вернется домой при первой же возможности.
— Почему же ты никому не сказал, что собираешься ее взять?
— Я говорил. Писал епископу Анри. Он разве не получал моего письма?
Монахине стало нехорошо. Неужели ему удастся выпутаться?
— Разумеется, нет. Никто не получал никакого письма, и я не думаю, что таковое было отправлено.
— Возможно, посланец умер от чумы раньше, чем успел доставить его.
— И как звали этого исчезнувшего посланца?
— Я не знаю. Поручение давал Филемон.
— А того нет; как удобно. Ну ладно, можешь говорить что угодно, но епископ Анри обвиняет тебя в краже утвари и послал меня сюда потребовать ее назад. У меня есть письмо, повелевающее тебе немедленно передать мне все.