Беда грянула в День Святого Духа.
Утром Керис обычно шла на ярмарку и еще один обход делала после обеда. По сравнению с прошлым, когда не только на лужайке, но и на главных улицах толпились сотни приезжих и тысячи горожан, было довольно спокойно. И все-таки после стольких пропущенных лет ярмарка, вопреки ожиданиям, удалась. Вероятно, люди заметили, что чума несколько ослабла. Уцелевшие, похоже, решили, что опасность им не угрожает, и некоторые действительно были правы, хотя кое-кто мог и заразиться, так как эпидемия еще уносила человеческие жизни.
Вся ярмарка только и говорила что о сукне Медж Ткачихи. Новые станки, сконструированные Мерфином, оказались не просто быстрее. Они позволили ткать даже узорчатые ткани. Медж уже распродала почти половину. Настоятельница как раз беседовала с ней, когда началась драка. Вдова смутила монахиню, еще раз повторив, что без Керис так и осталась бы нищей ткачихой. Аббатиса по привычке собралась возразить ей, как вдруг послышались крики.
Они доносились от бочки с элем, что стояла всего в тридцати ярдах. Низкие голоса распалившихся молодых людей становились все громче; наконец, закричала женщина. Целительница поспешила туда, надеясь остановить драку, прежде Чем она станет неуправляемой. И опоздала.
Четверо городских забияк метелили крестьян, которых легко было узнать по грубой одежде, — вероятно, односельчан. Хорошенькая девушка — несомненно, она и кричала — изо всех сил пыталась растащить двух драчунов. Городской юноша вытащил нож, а крестьяне схватились за тяжелые деревянные лопаты. Мало-помалу стороны обрастали подкреплением. Керис обернулась к прибежавшей следом за ней Медж:
— Пошли кого-нибудь за Манго Констеблем, скорее. Он скорее всего в здании гильдии.
Ткачиха унеслась. Потасовка становилась все более жестокой. Заблестели ножи. Один крестьянин лежал на земле, из его руки сильно текла кровь, другой продолжал драться, несмотря на глубокий порез на лице. Городские принялись бить ногами того, кто лежал на земле. Врачевательница секунду помедлила, затем сделала шаг вперед и схватила одного из драчунов за шиворот.
— Уилли Пекарь, прекрати немедленно! — крикнула она как можно более властно.
И почти сработало. Уилли отступил назад и виновато посмотрел на монахиню.
Настоятельница вновь открыла рот, но в этот момент кто-то сильно ударил ее по голове лопатой — удар явно предназначался Пекарю. От страшной боли потемнело в глазах, аббатиса потеряла равновесие и очнулась на земле. Все кружилось. Затем кто-то поднял ее на руки и унес.
— Вы ранены, мать Керис? — Голос показался знакомым, хотя она не могла определить, кто это.