Часа два черкесы приходили в себя и пытались понять: «Что же, всё-таки, случилось?» Этого не могло быть, но… оно случилось. Меньшее по числу воинов пешее войско, да ещё состоящее явно не из дворян, смогло отбиться от блестящей, казалось неудержимой, тяжёлой конницы.
Немного придя в себя, князья и старшины, в заметно уменьшившемся числе и с некоторыми заменами в составе, решили, что проклятые бандиты отбились только из-за односторонности атаки. Решено было во второй раз атаковать подлого врага со всех сторон. Вяканье Гирея, что лучше отступить и напасть в другом месте, было дружно отвергнуто, с намёками о недостаточной храбрости некоторых… Абдул Азиз, действительно, к телегам казацким не рвался, но не из трусости, а из точного знания судьбы любого всадника, вздумавшего атаковать табор верхом.
Вторая атака табора была ещё более эффектна, но далеко не так продолжительна. И потеряли атаковавшие на сей раз, не около тысячи воинов, а всего пару сотен. Только после этого, вновь уменьшившиеся в числе и частично сменившиеся князья и старшины прислушались хоть к одному совету Гирея, обстрелять табор издали из луков. Татарин прекрасно знал, что толку от такого обстрела будет мало, но надеялся, что возобновлять безумные атаки табора в конном строю после обстрела не станут.
Окружив табор кольцом, метров на сто пятьдесят от его внешних границ, черкесы принялись активно опорожнять свои колчаны. Казаки, привыкшие укрываться от татарских обстрелов, серьёзного урона не понесли. Разве что, потеряли несколько десятков лошадей. При этом убив десятка два врагов и ссадив на землю втрое большее их количество из винтовок, имевшихся у немалого числа ветеранов.
Не рыцарское это дело, перестреливаться издали с быдлом. Особенно, если быдло стреляет явно эффективнее. А рыцарь, он и в Черкессии — рыцарь. Со всем вытекающим из этого звания.
Третья атака, с одновременным, с сёдел, обстрелом табора, была самой опасной. В разных местах черкесам удалось опрокинуть три телеги, ещё в нескольких случаях они к этому были близки. Их не смутил опять интенсивнейший артиллерийский и ружейный огонь, гибель сотен своих соратников. Спасли казаков дробовики, выкашивавшие подобравшихся вплотную целыми кучами и гранаты, прибережённые как раз на третий штурм.
Потеряв ещё около тысячи воинов черкесы попытались побыстрее разорвать дистанцию, уйти от убийственного огня дробовиков и гранат. Именно в этот момент телеги были раздвинуты и в спину отступавшим ударили сотни всадников. Начать отступление легко, а вот остановиться, когда тебе в спину дышит враг — невероятно тяжело. И не при черкесской дисциплине это возможно. Отступление превратилось в паническое бегство, остервеневшие казаки рубили бегущих на протяжении нескольких вёрст, выкосив ещё с тысячу всадников и навсегда отучив черкесов атаковать казацкие таборы.