Это оказался мой знакомый лейтенант. Видимо, Его величество все же сжалился и решил не разжаловать мальчишку в простые солдаты, или же знатные родственники замолвили за него словечко. Хотя… при взгляде на лейтенанта и мысли не возникнет, будто у него могут оказаться знатные родственники! Сравнить хотя бы с другими молодыми гвардейцами: форма формой, от нее никуда не денешься, но – рубашки из тончайшей дорогой материи, шпаги от знаменитых оружейников, до блеска вычищенные сапоги из лучшей кожи… Этот же определенно жил только на собственное жалованье. Не могу сказать, что он был неопрятен или плохо одет, нет, скорее наоборот, он был подтянут, очень аккуратен, но это была истовая аккуратность, свойственная бедным. Отчего-то угадывалось, что даже шпага у него не фамильная, а казенная, а за душой ни гроша. Младший сын в большой и бедной семье? Связей хватило, чтобы пристроить мальчишку в гвардию, но содержать его уже не получается? Должно быть, он еще бóльшую часть жалованья отсылает домой… Да, пожалуй, так и есть.
– Г-госпожа Нарен!.. – выпалил лейтенант, добежав до меня.
– Война началась? – спросила я. Облако дыма достигло мальчишки, и он закашлялся. Мерзавец этакий, ведь это лучший карис, какой только можно купить в Арастене! Контрабандный, между прочим… – Или короля убили?
– Почему вы так решили? – изумился он.
– А зачем иначе вы за мной бежали? – подняла я бровь. – Вероятно, чтобы вызвать во дворец по срочному делу. Или вы не за мной бежали?
– За вами… – Лейтенант заметно покраснел. – Госпожа Нарен, я хотел вам сказать… в общем… – Я терпеливо ждала. Лейтенант наконец перестал мямлить и, посмотрев мне в лицо, неожиданно зло выпалил: – Вы знаете, что того солдата повесили?
– Какого еще солдата? – без особого интереса спросила я, глядя на него в упор.
– Того, что закричал тогда в горах… – Лейтенант сглотнул. Очевидно, он собирался сказать мне много всего, возможно, даже отрепетировал речь, но под моим немигающим взглядом явно ее позабыл. – Когда скала обвалилась…
– Ах, этого… – Я посмотрела на холодное серое небо. Интересно, настоящая зима в этом году собирается наступать или нет? – И при чем здесь я?
– Но… – Лейтенант потерял дар речи. Вероятно, он ожидал, что я буду скорбеть вместе с ним. – Неужели вы… вам… все равно?!
– Если вы считаете, что мне должно быть его жаль, то вы ошиблись, – холодно произнесла я. Пожалуй, мне в самом деле было чуточку жаль бедолагу, попавшего под горячую руку – вероятно, это король Никкей настоял на казни, Арнелий, как я уже говорила, отходчив, да и не его ведь дочь погибла, – вот только в свете того, что поведал мне Гарреш, судьба одного солдата не представлялась чем-то особенно значительным. Пусть на этом Никкей и успокоится и не станет докапываться до сути… – Вы бы лучше порадовались, что не болтаетесь рядом с ним.