КОСТРОМА - НИЖНИЙ НОВГОРОД
Россия вооружается. Холодный дождь загнал нас с немкой в нижегородский оружейный магазин. На окнах решетки в горошек. - Как у тебя дома на балконе, - хихикнула немка. - Нет, у меня в ромашки. - Почему в ромашки? Что мне сказать? Как объяснить ей, что декоративная решетка - это герб моей целомудренной родины? При входе в магазин мы столкнулись с нашим капитаном и его чернявым помощником. В руках у капитана новенькая снайперская винтовка. Поздравили его с покупкой. - Люблю иногда пострелять, - сказал он шутливо. - Мне знакомо ваше лицо, - сказал я любезно помощнику капитана, приглядевшись. - Не имею чести вас знать, - сухо ответил помощник. - Постойте, - удивился я, - не вы ли играли в Угличе роль инвалида с медалями? Помощник смутился и что-то собрался буркнуть, но капитан шутливо уволок его за собой. - Гондоны тут не продаются! - напоследок все-таки выкрикнул чернявый. Я купил по сходной цене две ручные гранаты "лимонки" и положил в карманы брюк. Я заинтересовался наручниками и резиновыми дубинками. - Не заняться ли нам на волжском досуге садомазохизмом? - предложил я со смешком. Немка взволнованно побледнела. Погружение на дно местного кабака прошло как нельзя более успешно. Нас окружали мужчины двух основных волжских типов, шатены с усами и светловолосые с лысинами. Низко склонившись над столами и исподлобья глядя друг на друга, они тяжело стонали от счастья. - Ну, как тут вам у нас? - сердечно сказал губернатор, похожий на только что сделанный, быстро шагающий шкаф. За ним стояли молодые богачи, которые трещали и щелкали от силы своей энергии. Обрадовавшись свежему виду власти, я стал откровенен: - Нормально. Правда, ваш Кремль - говно. Одни стены. Никакой начинки. - В приволжских просторах, - улыбнулся губернатор, - есть ни с чем не сравнимая рассеянность пустоты. - Прострация? - уточнила немка. - Торжество близорукости, - продолжал я, не споря. - Человеку с острым умом здесь нечего делать. Русские ничего так не любят, как пиво с раками. Красные вареные раки пахнут волжским илом. - У нас в Европе... - важно начала немка. Мы с губернатором не смогли сдержаться и дружно расхохотались. - У меня капитан банку отобрал, - в конце концов сказал я. Губернатор глубоко задумался. - Банки, конечно, склянки, - сказали вслух молодые люди, щелкающие энергией и пальцовкой делающие козу. - Страна устала от экспериментов, - добавил губернатор. Рачий белесый сок пьянит и волнует не меньше пива. От первого в своей жизни сосания раков немка, кажется, совсем въехала в Россию. Она погружает в раков руки по локоть. Урчит ее тугой животик. Дело, однако, чуть было не испортил юноша, застенчиво попросивший у меня автограф на салфетке. - Ваши книги похожи на раскаленный паяльник, который вы засовываете читателю в жопу. - Будем брататься? - ласково рассмеялся я. - Каждый писатель подмигивает публике. - Вот вам автограф, но, ради Бога, не считайте его индульгенцией! сказал я, подписывая салфетку крепким словом. Однако на душе было непросто. Понятно, стоит мне их только подбодрить, как они бросятся ко мне со всех ног, давя друг друга. - Так ты, оказывается, не человек, а общественная институция, - заметила немка со странной смесью старогошистского презрения и немецкой сентиментальности.