– Обратитесь к Митрофановой. Она решает такие вопросы.
И клиент направляется ко мне. Он кричит, брызжет слюной, стучит туфлей по столу, а я киваю. Он взывает к справедливости и требует немедленного расстрела виновных, а также всех свидетелей, а я опять киваю. Мне надо выписать курс шейного массажа за вредность. Потом клиент выдыхается и теряет голос, а я подсовываю ему лист бумаги и предлагаю изложить все в письменном виде. Потом еще раз, но без нецензурных выражений. И еще, убрав остаточные эпитеты «этот плешивый козел» или «та тощая стерва», которые не могут считаться нецензурными, но все-таки не должны присутствовать в официальном документе. Потом я обещаю клиенту во всем разобраться, выписываю ему бесплатную упаковку бонусных мышей и заменяю ему кладовщика на другого, не плешивого. Документ дня через три я рассматриваю и запихиваю в шредер. Вот и весь мой производственный цикл. В общих чертах. В остальное время, которого остается довольно много, я перебрасываюсь сообщениями с подружками по ISQ, например как сегодня.
– Хочешь прикол? – появилось на моем экране после короткого «о-о!». Я оторвалась от пасьянса и открыла окошко. Мне писала Иришка, девчонка из нашего отдела продаж, с которой я дружила.
– Хочу.
– Приходи курить.
– Курить вредно, – немедленно ответила я, вспомнив все наставления Стаса. – Я иду.
– На пятый, – добавила Иришка.
Мы работали на шестом, а курили на пятом, чтобы не столкнуться с руководством. Руководство – это все, кто работает в дирекции, кроме меня. Я – засланный казачок, меня никто не боялся. Даже обидно. С другой стороны, как можно опасаться того, на кого целыми днями орут? Я спустилась на этаж, Иришка уже была там.
– Ой, какая у тебя юбочка!
– Класс, да? – порадовалась я.
Когда кто-то дважды за один день замечает, какая на тебе юбка, это значит, что ты действительно неплохо выглядишь. Надо будет как-то незаметно попасться на глаза Стасу. Пусть поревнует или хотя бы проводит меня взглядом до своей двери.
– Представляешь, я тут познакомилась с мужиком, – с места в карьер начала Иришка. – Месяца два назад.
– Живым? – поразилась я.
– Ну тебя.
– Ладно, извини. И как? Что? И почему это, интересно, ты мне ничего не рассказывала?
– Потому что тебя все эти два месяца невозможно перебить! – возмутилась она. – Как только мы встречаемся, ты начинаешь щебетать про Шувалова. Какой он прекрасный, и как ты не хочешь его потерять, и как он редко звонит, и как было бы здорово, если бы ты могла сама ему звонить, но он раздражается, когда ты его отвлекаешь.
– Ир? – смутилась я. – Ну что ты говоришь. Что, я бы тебя не выслушала?