хлюпнула: инспектор быстро отступил назад и в страхе оглядел подвал. На минуту задержав дыхание, он опустился на колени и руками осторожно разгреб песок. Под ним он обнаружил несколько свертков, плотно завернутых в газету и перетянутых бечевкой. От них исходила жуткая вонь, и Дью в отвращении скривил губы, но, зайдя столь далеко, уже не мог остановиться. От тошноты сводило желудок, однако инспектор вынул один сверток — что не составило труда — и положил его на пол. Достав перочинный нож, перерезал бечевку, отложил ее в сторону и, взявшись пальцами за обе стороны свертка, медленно раздвинул края газеты.
Внутри он увидел кусок человеческой плоти, вместе с костями и свернувшейся кровью, величиной примерно с квадратный фут. Все было старательно препарировано и порублено, а затем тщательно завернуто в несколько слоев газеты, сквозь которую теперь сочилась густая черноватая жидкость. Сбоку инспектор заметил нечто похожее на большой палец. Сверток был очень аккуратный и, подобно остальным, где помещались отдельные части человеческого трупа, уже начал разлагаться.
15. ПОГОНЯ
Атлантический океан: воскресенье, 24 июля — вторник, 26 июля 1910 года
Капитан «Лорентика» Тейлор сидел с инспектором Скотланд-Ярда Дью в радиорубке парохода — они только что отправили капитану «Монтроза» Кендаллу сообщение по телеграфу Маркони. Всего три слова, но они говорили обо всем: «Начали погоню — помалкивайте». Затем оба спустились в личную столовую капитана и поужинали копченой семгой с гарниром из овощей и картофеля — блюдо, приготовленное главным коком «Лорентика».
— Я всегда требую, чтобы он плыл с нами, — пояснил Тейлор своему гостю. — Эти рейсы бывают порой хлопотными, и одно из немногих утешений — чертовски хороший кок на борту. Когда получаю судовую роль, всегда первым делом проверяю: кто будет еду готовить, — и если мне кок не по вкусу, судно остается в порту.
— Уверен, что ваши пассажиры оценят это по достоинству, — сказал Дью, которому безумно понравился обед.
— Пассажиры? — удивленно переспросил капитан. — Да черт с ними, с пассажирами, старина. Не думаете ли вы, что я стану переводить его таланты на эту шантрапу? Помилуйте — он работал в Париже. Готовил, знаете ли, для Сары Бернар.[33] Нет, я держу его только для помощников и лично для себя. Компания думает, что он готовит и для всех остальных, но мы и об этом помалкиваем.
— Вы счастливчик, — со смехом сказал Дью. — А мне по вечерам чаще всего приходится готовить самому.
— Как ваша каюта? — спросил капитан. — Комфортабельная?
— В высшей степени. Еще раз спасибо, что предоставили мне такой прекрасный номер.