– Гейб, по-моему, мы с тобой должны потанцевать, – прикоснулась к его локтю Кассандра.
– Что? – очнулся Гейб.
– Мы должны пойти танцевать. Твои родители на площадке для танцев одни.
– Ах да, ты права, – согласился Гейб и повел ее на небольшую площадку, которую устроили, сдвинув в гостиной мебель и скатав ковры, после чего открылся блестящий пол из ценных пород дерева.
Кассандра скользнула в объятия Гейба, словно там было ее исконное место, и у него застучало в висках. Она прижалась к нему, положив голову ему на плечо, и пульсация, оставив в покое виски, переместилась далеко вниз. Решив покорно стерпеть все муки, Гейб опустил подбородок Кассандре на макушку, но та вдруг неожиданно отстранилась от него.
– Может, скажешь, что случилось? – тихо спросила она.
Гейб вздрогнул.
– С чего ты взяла?
– Видишь ли, несмотря на то что Эмма счастлива, мать твоя сияет, а отец выглядит так, словно заставил содрогнуться финансовый рынок, у тебя вид человека, которому зачитали смертный приговор.
– Я, как и положено, играю свою роль.
– Может быть, ты чересчур стараешься? – улыбнувшись, предположила Кассандра.
Неизвестно почему – разве только потому, что ему хотелось так думать, – но, увидев сверкнувшие у нее в глазах искорки, Гейб заставил себя поверить, что Кассандра действительно улыбается ему, а не изображает улыбку ради толпящихся вокруг гостей. Внезапно головная боль прошла, и Гейб снова почувствовал себя человеком. Но неутихающий дух противоречия не мог смириться с тем, что Кассандра разом сумела избавить его от идиотских ощущений, от которых он страдал весь вечер. Она – их причина, а не лекарство от них.
– Возможно, это ты чересчур стараешься, – сказал Гейб и быстро закружил Кассандру, так как музыка сменилась на вальс.
– О, значит, по-твоему, лучше бы твои родственники и знакомые считали, что ты собираешься жениться на брюзге?
Гейб не смог удержаться и улыбнулся. Слова Кассандры развеяли все его беспокойство. Теперь он даже не мог вспомнить, почему еще так недавно злился на нее. Хотя и не очень понимал, почему сейчас ему так уютно. Ясно одно: сейчас ему хорошо, а большего и желать нельзя.
– Да, ты права. Ума не приложу, отчего сегодня весь вечер веду себя как полный идиот. Наверное, меня просто бесит сахарный тон, каким ты говоришь с моими друзьями.
– Ого! – произнесла Кассандра, проводя пальцем по воротничку его рубашки, ласково поддразнивая его. – Если бы я не была уверена в обратном, то решила бы, что ты ревнуешь.
– Я не ревную, – сказал Гейб и быстро крутанул Кассандру в надежде, что та умолкнет, потому что не был уверен, что сказал правду.