Сергей не выдержал и стал хохотать. Да так сильно, что лежащую на нем Аню едва не подбрасывало в воздух.
— Сержик, перестань ржать, ты мне ребра переломаешь! — она ткнула кулачком ему в живот.
— Где, скажи, можно было услышать подобную чепуху?! — он продолжал смеяться, но уже тише.
— В газете наших конкурентов.
— Ну, тогда вопросов нет. — Ратников погладил супругу, — Честное слово, взрослые люди и такое пишут. В таком случае напиши про то, что последняя перепись населения России обнаружила четырех хоббитов среди наших сограждан.
— Перестань, Сережа. В конце концов, мне уже обидно.
— Ну, хорошо. Дай подумаю минутку. Вот, например, наш отдел недавно шерстил местные сомнительные секты. Списки тех, кто подлежал проверке, нам подавали свыше. В этом списке каким-то образом оказался один дядька. У него небольшой офис, где он практикует так называемую парапсихологию. Снятие сглаза, порчи, приворота, спиритические сеансы и прочая чепуха. Еще кодирует от алкоголизма и практикует лечение гипнозом. Ничего незаконного в его деятельности мы не обнаружили, хотя шарлатан он, конечно, тот еще, пусть и с ученой степенью. Однако придраться не к чему. Во всяком случае, по нашей части он чист, а остальное дело УВД. Ты, может, в газете бесплатных объявлений видела его маленькую рекламу. Частный центр парапсихологии и все такое. Шкловский его фамилия. Так вот он утверждает, что может под воздействием гипноза вызвать воспоминания из прошлой жизни человеческой души. Ну, бред конечно, хотя дядька интересный. И факты кодирования от вредных привычек подтвердились. Хоть толк какой-то от него имеется. Можешь побеседовать с ним. Я адрес дам, чтоб ты в газетах не искала. Думаю, он рад будет себе лишнюю рекламу сделать.
— Интересно, — Аня задумалась, — Попробую что-нибудь удобоваримое сварганить из этого. А тебе не запрещено об этом говорить?
— Нет, конечно, милая, — улыбнулся Сергей, — иначе не говорил бы.
* * *
Тяжелая железная дверь квартиры № 88 открылась после второго звонка. На пороге стоял седеющий мужчина лет 60-ти или быть может больше. Трудно сказать. Его осанка человека несущего тяжкий груз прожитых лет старила его. И глаза. В них была невообразимая глубина, но в ней не было видно ни искорки хотя бы мимолетной радости, которая могла посетить его в обозримом прошлом. Что-то давило на этого человека с белыми от седины висками и глубокими бороздами морщин сосредоточенности. На нем были серые, уже далеко не новые брюки и бежевая шерстяная безрукавка одетая поверх белой рубашки.
— Вы Альберт Шкловский? — спросила пришедшая к нему Аня.