"В июле 1918 в Екатеринбурге, в связи с наступлением белогвардейцев, по постановлению Уральского облсовета Николай II и его семья были расстреляны".
В Екатеринбурге-городе
Дом стоял на пологой горе.
Стоял за глухими заборами
На июльской страшной жаре.
С женой и детьми, под охраной
Жил до времени в нем гражданин
По фамилии некто Романов —
Бывший всея Руси дворянин.
Их стерег пуще ока зеницы
Красной гвардии зоркий отряд,
Пока Яков Свердлов из столицы
Не прислал указанье "Стрелять!"
В ночь 17-го июля
Под фырчание грузовика
Засвистели надежные пули
Этих смелых ребят.
Этих смелых ребят из ЧК.
Закричал дико мальчик Алеша
Справедливой пуле в ответ,
Получив за преступное прошлое,
За свои четырнадцать лет.
Гражданин Романов забит как бык,
А с царицей потеха пошла:
Женщин и сошедших с ума девиц
Убивать — какая игра!
Доктор Боткин — за что, непонятно,
Горничная и повар с слугой
В том подвале откинули тапки —
Просто так, что ли, боже ж ты мой?
Не помог тебе, Анастасия,
Твой волнующий царственный смех.
Те, кто днем на твою грудь косились,
Продырявили всю ее, как решето, в темноте.
Трупы юных принцесс раздевая,
Драгоценности рвя с мертвецов,
Глубоко в окровавленных платьях
Рылись руки отважных бойцов.
И как Русь к топору звал Некрасов,
Отозвался великий народ:
Из одиннадцати тел гору мяса
Нарубил топором в свой черед.
И, конечно, во имя свободы
Эту гору бензином зажгя,
Русь пропахла на долгие годы
Гарью страшного того костра.
А потом обгорелые кости
В ствол заброшенной шахты свалив,
Счет открыли чекисты той ночью
Миллионам безвестных могил.
Ну, а в городе — нынче Свердловске
Дом взорвали, чтоб храмом не стал,