Энтони ещё раз оглядел племянницу, отметив, что в платье она очень даже хороша, и крепкие мускулы совсем не портят её. Да, в Эрин не было девичьей хрупкости и уязвимости, но природная грация и гибкость молодой пантеры, с которой она двигалась, ничуть не умаляли её красоты.
— Эрин, признаться, я немало удивлён, видя тебя в таком непривычном наряде, — поднял он брови. — Последний раз на тебе было платье лет в семь, на твоём дне рождения.
Девушка немного нервно улыбнулась.
— Я чувствую себя голой, — призналась она. — Все эти люди так смотрят на меня…
— Ну, положим, как на женщину, на тебя смотрят только англичане, — хмыкнул Энтони. — Не знаю, каким образом ты смогла запугать этих матёрых мужиков, капитанов, но они не позволяют себе и лишнего взгляда в твою сторону. Только когда ты не видишь.
На лице Эрин появилась самодовольная ухмылка.
— Я их не запугивала, — с невинным выражением ответила она. — Я просто устроила показательный поединок с… с одним из них.
Девушка вовремя остановилась, чтобы не ляпнуть истинную причину драки в "Весёлом Роджере", а именно сомнение в личности Леди Стервы. Пока дяде не пришло в голову сравнить бесшабашную и беспутную женщину-пиратку и его воинственную племянницу. И дай бог, чтобы дальше у него тоже не возникало такого желания, подумалось Эрин. Родственник он ей или не родственник, а чувство чести по отношению к стране может перевесить, и тогда ей светит тюрьма в Лондоне.
Музыканты тем временем заиграли ненавязчивую мелодию, гости разошлись по зале, останавливая слуг с вином, и угощаясь изысканными закусками, выставленными на столе. Энтони хитро глянул на племянницу, со скучающим видом уставившуюся вдруг в окно, и с поклоном протянул ей руку.
— Не окажете ли мне честь, миледи, потанцевать с вами?
Эрин резко повернула к нему голову, щёки девушки вспыхнули. Да, она посещала уроки танцев, в обмен на которые выторговала у дяди разрешение учиться стрелять из пистолета, но она уже и не помнила, когда последний раз танцевала, тем более в платье.
— Эрин, не трусь, — шепнул ей Энтони, подмигнув.
Озорство взыграло в ней, и девушка, присев в лёгком реверансе, вложила тонкие пальчики в дядину ладонь. Ей вдруг действительно захотелось, чтобы на неё посмотрели не как на собрата по оружию, а как на женщину, красивую женщину. Мимолётно удивившись таким мыслям и желаниям, Эрин вышла с дядей на середину зала, и они плавно заскользили по паркету.
— Святые угодники, детка, ты даже корсет надела?! — несказанно удивился лорд Ласгален, когда его рука легла на талию девушке.