— О, я и забыла, что ты точно такой же, как он, — с иронией заметила Аличе. — Вы оба всегда знаете, что нужно делать, а что нет. Ты уже в пять лет знал, что будешь заниматься математикой. Скучные вы. Старые и скучные.
Аличе повернулась к окну и, не выбирая ракурса, щелкнула затвором. Новый снимок полетел на ковер к другим. Она принялась топтать их, словно отжимая виноград в чане.
Маттиа хотел ответить ей, но ничего не придумал. Наклонившись, он умудрился вытянуть из-под ног Аличе первый снимок. Но белом фоне проявились контуры его запрокинутых за голову рук. Он задумался, что за реакция происходит на этой блестящей поверхности, и решил по возвращении домой непременно заглянуть в энциклопедию.
— Знаешь, а я хочу показать тебе кое-что другое, — сказала Аличе.
Она бросила поляроид на постель, как ребенок, которому надоела игрушка, потому что появилась другая, более привлекательная, и вышла из комнаты. Ее не было минут десять. Маттиа принялся перечитывать названия на корешках книг, стоявших на полке над письменным столом. Потом соединил первые буквы всех названий, но никакого осмысленного слова не получилось. Хорошо бы отыскать какой-нибудь логический порядок в этом ряду… Например, расположить книги согласно цветам радуги — от красного к фиолетовому — или выстроить по нисходящей высоте.
От размышлений его отвлек голос Аличе — она пропела несколько тактов из «Свадебного марша» Мендельсона.
Маттиа повернулся и увидел ее на пороге в свадебном платье. Раскинув руки, она держалась за наличники, будто опасаясь упасть. Время не пощадило наряд, которому полагалось быть ослепительно белым, — платье пожелтело по краям, словно снедаемое какой-то болезнью. Годы, проведенные в коробке, не прошли даром. На несуществующей груди Аличе мятой тряпкой висел лиф. Декольте, хоть и неглубокое, все же сползло на плечи, отчего ее ключицы казались еще более острыми. Между ними обозначилась небольшая впадинка, похожая на дно высохшего озера. Маттиа представил, как можно было бы, закрыв глаза, провести кончиками пальцем по этим линиям. Поспешно отбросив эту мысль, он продолжил разглядывать подругу. Кружево на рукавах обтрепалось. Длинный шлейф тянулся по коридору, но Маттиа не видел его. На ногах у Аличе были ее красные шлепанцы, которые, выглядывая из-под широкой юбки, создавали неожиданный контраст.
— Ну? Мог бы и сказать что-нибудь, — заметила Аличе, не глядя на него, и пригладила кружево. На ощупь оно показалось ей дешевым, синтетическим.
— Чье это? — спросил Маттиа.
— А разве не мое?
— Да ладно.