— Олл-райт, — вмешался Роджер. — Теперь этот вопрос окончательно прояснился. Одного не пойму, Харрингтон, почему вы сделали из этой истории такую тайну?
— Мне было поставлено такое условие, — пожал плечами Харрингтон. — Кроме того, наша фабрика — засекреченное предприятие, и Министерство Поставок распорядилось не привлекать к ней внимания. Меня поражали кое-какие вещи, но я молчал, надеясь во всем разобраться без помощи полиции. Мне было известно, что некоторые люди старались меня опорочить. Как я предполагал, это исходило от директората «Мечты»: они задумали избавиться от меня и захватить в свои руки производство. Впрочем, я вовсе не собираюсь внушать вам подобную мысль. Полиция явилась сюда, чтобы получить ответы на какие-то определенные вопросы, ей не интересно, коли мы начнем их кормить с ложечки… Повторяю, я занял позицию наблюдателя. Возможно, все было бы иначе, если бы не моя жена. Я не хотел предавать огласке факт нашего брака. Не подумайте, что меня совершенно не задевали все те нелепости, с которыми мне приходилось на каждом шагу сталкиваться. Только я решил сам во всем разобраться, понять, кто за этим скрывается… Хотите верьте, хотите — нет, но иных побуждений у меня не было.
— Так ли это, дорогой?
Гариэлль вошла в комнату, бесшумно отворив дверь. Лицо у нее было очень бледным, но голубые глаза казались особенно яркими. Снова Роджер поразился удивительной пластичности всех ее движений. Сейчас она сняла синюю форму и переоделась в костюм лимонно-желтого цвета с белой кружевной блузкой.
Харрингтон повернулся к жене:
— Гэрри, ты же не хотела бы…
— Как раз я хочу, — твердо сказала Гариэлль, — я устала, дорогой. Нельзя же нам вечно вести себя по-глупому!
Она посмотрела на Роджера:
— Билл скрытничал и противился вам, потому что я этого хотела.
В комнате наступила абсолютная тишина, прерываемая лишь ее звонким голосом. Все смотрели на нее, причем с явным неодобрением и одновременно нетерпением. Можно было не сомневаться, что Хотебай, Виддисон и даже Харрингтон боялись того, что она могла сказать.
— Это я заставляла его отделываться полуправдой, заставлять вас идти ощупью. И я помогала ему, как умела. Вы же понимаете, хотя мы и поссорились с отцом, но он оставался моим отцом. Я опасалась, что он является соучастником всех преступлений, потому что он был заодно с Поттером, ну а репутация Поттера мне хорошо известна. Папа тоже боялся. Он жил в вечном страхе, который он не мог скрыть, как ни старался. По-моему, он старался специально разорить Билла, так как возражал против нашей связи, но мне было трудно с этим согласиться. Я не старалась разобраться в своих чувствах. Скажу только, я тоже боялась. Что-то происходило под внешне спокойной поверхностью, и я изо всех сил старалась отвлечь ваши подозрения от отца. Я надеялась, что он откажется от своей нелегальной деятельности, как только поймет, что им заинтересовалась полиция. Понимаете, инспектор, я разрывалась на две части… Билл меня всячески поддерживал.