— Это сигнализация! — закричала Кэтрин что есть мочи. — Сигнализация в подвале!
Мэгги остолбенела. Вот и ответ на вопрос Кэтрин. Джеймс Аркрофт уже попытался применить ее инструменты!
— Бежим вниз! — вновь прокричала Кэтрин. — Быстрее, Мэгги.
Сигнализация выла, не переставая. Мэгги казалось, что ее голова скоро лопнет, и она почти не соображала, куда они бегут. Хорошо, что Кэтрин сохраняла хладнокровие и прекрасно ориентировалась в замке. Вскоре они спустились вниз. Как и следовало ожидать, дверь в хранилище была распахнута. Кэтрин пробормотала какое-то ругательство и влетела внутрь. Мэгги в нерешительности остановилась. Не лучше ли удрать побыстрее? Кэтрин может не сдержать обещание и рассказать Аркрофтам, кто такая Изабель Алмеду.
Но любопытство взяло вверх. Девушка осторожно последовала за Кэтрин и через несколько секунд уже стояла в знаменитой комнате с бриллиантами Кента. Ее изумленному взору предстала достаточно занимательная компания. А уж когда буквально через секунду туда же влетели и слуги под предводительством воинственного Грейвсона, то сцена в подвале Аркрофт-Хауза действительно стала заслуживать отдельного описания и даже фотографии в вечерней газете.
В центре всеобщего внимания находился, естественно, грабитель. Это был высокий человек в маске и черной вязаной шапочке. В руках он держал отмычку, в которой Мэгги тут же узнала великолепный инструмент своей наставницы. Несколько подобных валялись на полу. Грабитель, видимо, выбросил их за ненадобностью. Помимо отмычек пол устилали еще и осколки того самого суперпрочного стекла, призванного охранять алмазы. Однако все камни были на месте, так как грабителю помешали в самый интересный момент. Скорее всего, для него полной неожиданностью стал рев сигнализации. Но дело было не только в этом. Напротив грабителя стояла Леонарда Штайн и сжимала в руках маленький пистолет.
Рядом с Леонардой стояла Кэтрин, олицетворяя собой возмездие. У дверей столпились слуги, причем Грейвсон, заметив мисс Уильямс, тут же сделал им знак отойти назад, что они с неудовольствием выполнили. Сам Грейвсон встал рядом с Мэгги, которая предпочитала держаться поближе к двери.
Непродолжительное время никто не шевелился и не произносил ни слова. Лишь сигнализация заполняла собой воздушное пространство. Только когда в комнату вбежал граф Кентский и махнул рукой Грейвсону, были предприняты какие-то действия. Дворецкий немедленно ретировался, и через секунду отвратительный вой стих. У всех вырвался невольный вздох облегчения.
— Ты можешь снять свою дурацкую маску, Джеймс Аркрофт, — сказал Берти. В его голосе отчетливо прозвучал металл. — Тебе наверняка в ней жарковато.